А давайте, меня издавайте...

А давайте, меня издавайте.
Жажда славы изводит меня,
Зависть черная к Пушкину, Данте
Не дает мне покоя и - дня.

Кто  сказал, что я жиже мозгами?
Кто сказал, что душой недалек?
Мысли, темы теснятся рядами,
Рифму четкую выдать - плевок.

Слышал я, что он славный любовник,
Да и я женских юбок поэт...
Инженер я, строитель, садовник,
- Дом срубить... или бабу раздеть?

Что мне Пушкин? И я во прежде
Ветрен, пылок был и куролес,
Но родился не в той я одежде,
Не на ту ветку древа я влез…

И названья под стать ему были:
Скандалист, себялюбец и хлыщ;
Не случайно его затравили,
Без причины не вскочит и прыщ...

Ну а что, если все, что веками
- Из одних тайников, от высот -
На холсте создавалось, стихами,
Обреченный на муки несет…

И фантазий моих безмерность,
И ведических тем переплет, -
Заставляют принять многомерность
- Временных несуразиц оплот.

И решил породниться я с Гейне,
Я построил реальную связь:
От предков моих труд, терпение
- От него лишь поэмы да грязь.

Он  на грешную землю опущен,
Он лишился божественных врат,
Его дух в мое тело был спущен
За беспутство свое и разврат.

И сказал Всемогущий: - Немало
Нагрешил ты, исправься теперь…
А мы женщин поныне алкали,
Не жалея моральных потерь.

То, что Гейне во мне, я поверил:
Поклоняюсь стихам, и не раб;
Но,  достаток не тот и манеры
- Та же истая жажда до баб.

И теперь, когда стало полсотни,
Жизнь не мыслю себе я без дев;
Полюбив Тициана полотна,
Заблужусь я в черте двух дерев.

Труд, любовь, возлияния Бахусу,
Снова труд и опять: - Наливай!
Орошаю  духовную засуху,
Утверждаю придуманный рай.

Где ты, благости синяя птица?
Больше бражничать силушки нет,
Чем я встречу седьмую денницу?
...И не слышу достойный ответ.

Так, выходит, что: Не издавайте,
Жажда славы не мучит меня,
Лишь от девушек не отдаляйте,
Лишь они будят к  жизни меня!