Не затевайте дружбу с палачом.
Глаза его не скажут ни о чём,
В улыбке есть изящество секиры,
Глаза не знают слёз, всегда сухие.
Никто не слышал плача палача,
Его слова над плахою с плеча
Сухой листвой слетают неизменно,
Пока течёт неслышно жизнь из вены..
Не доверяйте душу палачу,
Ведь он её задует, как свечу.
С утра палач ласкает топорище..
Всё остальное будет только лишним.
Его ласкает мерный звук плетей,
Он очень любит маленьких детей,
Всегда в трудах, не покладая рук..
На эшафот взошёл последний друг..
Палач
© Copyright: Андрей Голота, 2015
Свидетельство о публикации №115080909008
Свидетельство о публикации №115080909008
Рецензии
Хорошо! Емко, сильно! А вот мое - на эту же тему:
Сентиментальный палач
Работу получил я по наследству.
Я не хотел! Я был здесь ни при чем!
Но люди затвердили это с детства:
сын палача стать должен палачом.
Не изменить ни крови, ни природе.
Я за ступенью прохожу ступень.
Казнимый только раз на плаху всходит,
палач туда приходит каждый день.
И в миг, когда топор я поднимаю,
Душа, как будто пот, течёт из пор.
- Господь, Господь! Грехи свои я знаю!
Господь, прости! И упадет топор.
Иду домой. Один. Перестрадаю,
переживу. Ведь я привык страдать.
Ногою пса голодного пинаю.
Пью. Как на плаху, падаю в кровать.
Глаза закрою-и средь мрака ночи
вдруг вспыхнет совесть, осужденье зла,
и некий свет до крови режет очи,
смертельно яркий, острый, как игла...
Во мне, как зуб, прорежется сомненье,
лишая сна, покоя, тишины,
и я схожу по медленным ступеням
к сознанью долгой, тягостной вины.
Молюсь. Вдруг плюну на икону злобно-
и разрыдаюсь. Вниз направлю взор.
А луч луны вдруг озарит упорно
лежащий под божницею топор...
Но кровь--зовет. И не изменишь крови.
Но мир жесток, где плач смелей, чем смех,
Где крылья страсти тянут вниз сурово,
А совесть-груз, что поднимает вверх.
Со смертью завтра я сыграю в кости.
Проснусь в слезах, унижен, зол и мал,
чтоб снова на бревенчатом помосте
тем злей казнить, чем больше я страдал.
Андрей Козыревъ 28.09.2015 16:30 • Заявить о нарушении
Сентиментальный палач
Работу получил я по наследству.
Я не хотел! Я был здесь ни при чем!
Но люди затвердили это с детства:
сын палача стать должен палачом.
Не изменить ни крови, ни природе.
Я за ступенью прохожу ступень.
Казнимый только раз на плаху всходит,
палач туда приходит каждый день.
И в миг, когда топор я поднимаю,
Душа, как будто пот, течёт из пор.
- Господь, Господь! Грехи свои я знаю!
Господь, прости! И упадет топор.
Иду домой. Один. Перестрадаю,
переживу. Ведь я привык страдать.
Ногою пса голодного пинаю.
Пью. Как на плаху, падаю в кровать.
Глаза закрою-и средь мрака ночи
вдруг вспыхнет совесть, осужденье зла,
и некий свет до крови режет очи,
смертельно яркий, острый, как игла...
Во мне, как зуб, прорежется сомненье,
лишая сна, покоя, тишины,
и я схожу по медленным ступеням
к сознанью долгой, тягостной вины.
Молюсь. Вдруг плюну на икону злобно-
и разрыдаюсь. Вниз направлю взор.
А луч луны вдруг озарит упорно
лежащий под божницею топор...
Но кровь--зовет. И не изменишь крови.
Но мир жесток, где плач смелей, чем смех,
Где крылья страсти тянут вниз сурово,
А совесть-груз, что поднимает вверх.
Со смертью завтра я сыграю в кости.
Проснусь в слезах, унижен, зол и мал,
чтоб снова на бревенчатом помосте
тем злей казнить, чем больше я страдал.
Андрей Козыревъ 28.09.2015 16:30 • Заявить о нарушении
