Я иду по росе

      Раннее июльское утро. я иду по росе. Жгучие росинки миллионом холодных иголок обжигают ноги, но не ранят, а приятно бодрят. Вот так я любила в детстве встать на зорьке, пробежаться по искристой обжигающей траве, а потом присесть, сжаться в комочек, натянуть подол на колени и смотреть, смотреть - на россыпи алмазов в листьях белой акации, на небушко - голубое с розовинкой.
      
      Я иду по росе и чувствую себя опять маленькой девчушкой. Вот сейчас мама погрозит пальцем:
        - Натка, опять бухыкать будешь!
Знаю, что буду. Ох уж этот проклятый кашель! Но я все равно иду по росе и любуюсь
этим необыкновенным миром.

      В моем детстве мы часто переезжали. Отец был журналистом. До войны работал в крупных газетах, но с фронта вернулся израненным, да еще и туберкулезным. Застрял в какой-то районной газетенке, да так выше и не поднялся: здоровье не позволило.Теперь-то я понимаю, почему мы так много "кочевали". Отец был очень осторожным. Видимо, причиной были мы - большая семья. Поднимет он газету, она станет интересной, острой, правдивой, и начнут над ним сгущаться тучи. А он возьмет да и попросится в другой район, где газета в упадке. И снова, "засучив рукава", поднимает какую-нибудь "Зарю коммунизма".  Плохо работать он не умел.Так и на Целину попали. 

      Первое целинное лето помню очень хорошо. И росные утра были. Но, или я подросла, или другое место и другой климат сказались, но что-то стало не так. Другие запахи, другое небо, другие травы.

      Но вот я уже не только повзрослела. У меня внуки гораздо старше, чем была я в то памятное донское лето. А вот ведь, вернулось: я иду по росе. Ноги приятно покалывают холодные иголочки росинок. И то же небо, и те же запахи, и та же всеобъемлющая радость, и кажется...

      Да ничего не кажется. Я, как в детстве, приседаю, сжимаюсь в комочек, натягиваю юбку на колени и смотрю, дышу, радуюсь этому чуду, которое зовется
РОСНОЕ УТРО.