Быль

 Пил Олёшка порато долго. Как на Пасху колонулся с кумом гранёной стопкой, так и гудел до самой Никольской недели. Феклуха, жена его, долго терпела. Думала, не в первый раз, парой недель отопьётся. Но  Олёшка уж месяц пьёт  да  и другой прихватывает. Вот тут уж она не стерпела,  ревьмя завыла. А Олёшка  кулаком раз по столу стукнет, другой по Феклухиному лицу съездит и дальше пьёт.  Одним словом, молчи, баба! Образина опухла, - соседи занеузнавали.
По деревне-то он сначала ходко бегал, всех соседей с утра обславит,  потом уж силы-то заберёг, -  из дома  к Парфилихи за самогоном сбродит и обратно прямиком домой. А потом и бродить не замог. Наготово дружки начали таскать.  Феклуха за батожину взялась:
- Но-ко, спробуйте еще к избе подойти, хребты враз переломаю. Отвадила.

Олёшка на сухую в холодной горенке недели две с лишкой отляживался. Квас в обе стороны гонял. К началу третьей стал по человечески разговаривать, у жоны огурца солоного попросил.
А у Фёклы ещё синяки с глаз не сошли, обида по нутру так и ходит. Кинула она ему из бочки вместо огурца квашену укропину:
- Лопай да в байну поди. Душина-то от тебя, не-то что на крыльцо ступить к избе на километр не подъехать. Лошади телеги мимо ворот не тащат, отфыркиваются да на дыбы встают.

Выполз кое-как из избы Олёша на свет и удивился
- Дородно и дело!
Вчерась  в катаниках по снегу ходил, а сегодня с утра трава зелёная, курицы с петухом на дворе в сухом песке порхаются.
- Фенька, сотона!  Вёсна-то была ли?

- Была, Олёша, была.
-Когды?
-Лонесь на драной собаке проезжала
-Дура! Топи байну!

На три камелёки Фёкла байну нажгла, со всем жаром вьюшку закрыла.
Байна за день выстоялась, ближе к вечеру Олёша мыться пошёл.
На полок влез и только глаза намылил, с предбайника дверями заскрипели.
- Уйди, Фенька! Сам натючкаюсь!
Глаза-то смыл, а в подпороге вместо Феньки чертёнок. Маленький,чёрный, к колоде жмётся.
- Помыть тя пришол, - говорит. И потянулся копытцами к Олёшке. А в копытцах вместо мочалки Феклушкины чески, которыми она зимой овечью шерсть чешет.
Хвать има Олёшу по спине, Олёшка взревел, скочил с полка , чертёнка в охапку да за дверь. Шиб его за дровяной костёр изо всих сил.
- Спробуй ещё прийти, сотонинско отродье!
И дальше мыться полез. Сам уж чует, что треног из под межёной рыбы скусняя пахнёт чем он.
- Только мылом по ушам прошёлся,  опять скрип.  На-ко ты! Чёрт-от  уж под потолок.
- Ты пошто, Олёшка, сынка моего, чертёнка, за дрова ушиб? Вот я тебя за это в котле сварю. Под каменьями огонь так и взыграл.И давай  чёрт кочергой двери подпирать. Олёшка смекнул, дело-то не уха. Вскочил  да голышмя в щель. Не помнит как и в гору влетел да в чужу избу попал.

 А в избе за столом Парфилиха со своим муженьком-обдирком только блюдцы с чаем ко рту поднеси, а тут на тебе Олёшка, а на ём из одёжи только берёзовый листок от веника.
Сказать что Перфилькин мужик горячий был, мало. Он как эдакого окаёмка  узрел, из-за стола выскочил да давай орать да Олёшку за торчащие части тела грабастать.
- Убью,- кричит, - полюбовника!
Хорошо Олёшка склизкий от мыла был. Выскользнул из обдирковых рук да убежал в крапиву.
Фёклуха его насилу оттультам выволокла. Спугалси порато.
 
Видал я его недавно. Сидит на завалинке тверёзый, ногой качает.
- Не пьёшь боле горькую? - спрашиваю
- Не-е, не пью.
- Уж не чёрта ли так спугалси?
- Что мне чёрт?! Я с еговой сестрой полвека в одной избе живу. Фенькой сестру-то ёгову кличут. Бывать, знашь...А не пью по простой причине:ВЁсну боюсь прокараулить...