Непониманье

(в манере Е. Евтушенко)

Я прожил жизнь среди непониманья,
Зажатых рук из брюк не вынимая,
Фальшиво выражая по вещам,
Что я такой, как эти полурыла
С повадками громилы, гамадрила,
Что и меня судьба вот так нарыла
В земле, как их, воинственных мещан.
И лица все – овалы и квадраты –
Ворюги, алкаши, дегенераты,
Всё чувствовали, все мои затраты
На это панибратство и подстрой.
Они умели важным пальцем тыкать.
Они хотели доказать мне: «Ты ведь
Хоть тутошний, да видно – непростой!»

Я непростой по их «простым» манерам,
Я непростой на фоне смачно-сером.
Я душу рву, а это не простой.
Простой – когда душа увязла в сале,
Когда с гусями или поросями
Лишь дом бы не был бедный и пустой.
А дар, что из души, быть может, рвется
Чертенком, что живет на дне колодца,
Внутри, как шут-заморыш, остается.
Не до него, ведь надо быть как все.
И мутится дурная мешанина,
И крутится шарманка мещанина,
И мечется на стол, как буженина,
И скачет мир, как белка в колесе.

Я нес свое заслуженное бремя,
Ни мир не принимал меня, ни время,
Я сам к непониманию привык
И к этой мысли трепетно приник.
Меня от окружения мутило,
От воротил тогдашних воротило,
А колесо крутило и крутило.
И в зеркале не мой кривился лик,
И заменял меня уже двойник.
Я с чем не надо попусту носился.
На зеркала кривые не косился,
А то бы шею вывернул свою.
А в тишине свое долбил, как дятел,
В глазах непонимающих я тратил
Себя на ерунду, на «мать твою!»
Но я не спятил, как и мир не спятил.
Характер перетерся о характер.
Мы разную торили колею.

И я стою. Куда-то я сквозь рожи,
Что та на эту дьявольски похожи,
Через шелка, но как через рогожи
Или рожоны – так, что пал двойник –
Ломая ноги, часто без дороги,
Передвигая двери и пороги,
В печали и тревоге, но проник.
Наверно бы я мог сломать и душу,
Но по непониманью и удушью
К призванию ломился напрямик.
Я нехотя, но словно бык, пырялся.
Меня хранило злое то упрямство,
Что стало и победой, и судьбой.
И я преодолел непониманье
И доказал, что есть такое званье:
Не быть «как все», а стать самим собой!

По- своему со строками шаманя,
Могу сказать вам про непониманье:
Не стоит опускаться до «простых»,
Что в этой простоте – тихони-воры.
И все их пересуды-разговоры
Не тянут на один пристойный стих.
Не то, чтоб эти люди недостойны,
Что знали и трагедии, и войны.
Но просто их – отдельная стезя.
А человеку высшего полета
(Хоть говорить об этом неохота)
Среди чужих – стоячее болото:
И жить нельзя, и вылезти нельзя.

Теперь я это вижу, как с амвона:
Мещанство не блескуче, а зловонно,
И враг оно искусству и мечте.
По простоте полюбит, приголубит.
По простоте прожарит и продубит.
По простоте задушит и погубит,
Подсовывая ценности не те.
Всегда найдутся белые вороны
Без кожи, без щита, без обороны,
Пусть сплошь на них бесценные короны,
Которые не видимы в толпе.
Я это проходил утенком гадким
И знаю цену ябедкам-догадкам,
Манерам, обращениям, повадкам,
Сближениям отвратным и нападкам,
Которые усвоены вполне.

2015