А память моя лилова

Лазурное побережье, белеющий шёпот нежный, касавшийся рыбьим взглядом ладоней моих стекла: доверяя, я оставляю стихов тебе белых стаю, в волнах твоего причала, на синих руках печали.
Слова мои рыбой станут, голодным звеня сопрано, и строки свернутся тиной в сетях твоего сатина. Читай их луне ночами, размокшими синим чаем, запомни меня стихами, звучавшими берегами.

И дом у морских коленей - в изъеденной солью пене. По тёплым его порогам знакомой пройдя дорогой, исписанными листами
усядется в кресло память.
А память моя лилова - цыганским вьюнком у дома, вином его душно-пряным в хрустальных морских стаканах. Во времени пыльном танце оставь её дожидаться и жди меня вместе с нею, как гордую Саломею; я так же одежды сброшу, как тяжкую телу ношу, и в воду, как в смерть, бросаясь, в волнах твоих искупаюсь.

В предчувствии долгой грёзы закат измождён и розов, и плещутся в нём веками, вальсируя с облаками, ветра каталонских странствий. Во времени и пространстве потерянный, морю верен,
вернусь к тебе, горький берег.