Смычок для гуслей

                Мы живём, под собою не чуя страны.
                Осип Мандельштам

В улыбке диктатора что-то подспудно от зверя.
От зверя, в котором не очень нуждается стая.
С ней "век-волкодав" словно сгусток тумана растаял,
А мир не услышал стенаний -- глухая тетеря.
И мало кто понял, что это не просто потеря;
О ней не заплачет навзрыд колокольчик Валдая.
Лишь глухо аукнется выселкам речь краснобая.
Дай Бог, чтобы как-то сложилась мозаика края,
В котором обложен флажками разлив половодья,
А вниз по течению сжаты серпами угодья.

Кто? Сколько? и Как? -- может быть, мы узнаем попозже,
Когда вообще доведётся узнать нам хоть что-то
О том, как пришедшая к власти честнАя когорта
Делила по-свойски и землю, и недра, и ложе.
(Понятное дело, что ткать "венценосцам" негоже.)
И денно и нощно звенела хвалебная нота.
Но как-то была однобоко глазаста забота
За всех обо всём, что касалось созревшего плода.
Опальною ласточкой в окна стучалась свобода.
А стены молчали, и двери крепили засовы.
И только в ночи пуще прежнего сычили совы.

Под дудку пастушью плясать непривычно цимбалам,
И место баяну рояль уступает повсюду.
Так было и будет пока к онемевшему люду
Не скатится слово,-- не чаркой хмельною и салом,--
Голодное слово -- исконно великое в малом, --
Взращённое сердцем и тайным душевным запалом,
Сломавшее звуков лежалых стальную запруду
Без всякой надежды на кесаря, гуру и Будду.
Скрипичный смычок не приемлет щипковые гусли...
А время течёт и теряется в собственном русле...

31.7.2015