Грибная пора

(сказка в стихах вошла в сборник "Лебяжий остров")



В Зеленой сказочной стране
В бору, средь сосен одряхлелых
На зависть всей своей родне
Жила в глуши семейка Белых.
Избушка – замок родовой,
Не каменный, но все же свой,
Хозяйкой бережно хранимый
И шумной детворой любимый,
Стоял среди цветов и трав
Обитель счастья неземного,
Хранитель таинства лесного
И благочестия анклав.
Там царствовал матриархат,
Которому и муж был рад.               

Однажды, теплым летним днём,
Сороки разнесли повсюду,
Что в хвойнике за старым пнём,
Чернику все берут по пуду.
Хозяйка, мужа снарядив,
В дорожку спев речитатив,
Грустить осталась у окошка,
Ждать благоверного с лукошком.
Проходит день. Ночь на дворе.
Уж звезды в небе светлячками,
Тьма прячется за облаками.
Черника снится детворе.
Горит лишь в доме Белых свет.
Остыл нетронутый обед.

Как только высохла роса,
И робко постучались в двери.
У Белых грянула гроза -
Супруга не задрали звери!
Он где-то шлялся до утра,
И, словно вспомнив, что пора,
Явился, потеряв лукошко,
Мол, заплутал вчера немножко.
Три землянички он принес,               
В награду за ночные бдения,
Промямлив - это объедение,
Покаялся почти всерьёз.
Ведь летом краток ночи век,
Он рыскал, не смыкая век…


Хозяйка, было, повелась,
Но выдал аромат фиалки -
И ревность пламенем зашлась,
Не зря шептали ей гадалки.
Был приговор неумолим -
Решила распрощаться с ним,
Как с сыроежкою какой-то,
Но вышла лишь головомойка.
Просили за него друзья,
Детишки прыгали по кругу,
Она послушала подругу,
Мол, столько прожили не зря.
Прощенный испугался скалки,
Но помнил аромат фиалки.


Его волнующий мотив
С акцентом на шальные нотки,
Был сказочно красноречив,
Напоминая о красотке.
Глаза с фиалковой росой
Манили неземной красой,
И утончённый стан изящный,
Был вызывающе дразнящим.
Как лепестки её нежны,
Дыханью ветерка послушны,
К повесе будто равнодушны,
Доверием к нему полны.
Ах, эти девичьи мечты,
Все летом любят рвать цветы.


Ревнивым пламенем объят
Метался Белый в стенах замка.
С июльским солнцем не шалят,
Да есть ли у неё панамка.
Так много прощелыг вокруг,
Один лишь ветер… «милый друг».
Все шепчет ей о дальних странах,
И экзотических романах.
А то стихи ей приплетёт,
Та млеет от избытка чувства…
Да, белым не дано искусство,
Ох, этот хитрый стихоплёт!
Известно. Тот ещё народ.
Он ей с три короба наврёт…


В тревоге нескончаем день,
Томится Белый под арестом.
Покрасил даже старый пень,
Для пирожков поставил тесто,
Но за калитку он ни-ни,
Попробуй только тут рискни…
Сороки стерегут границу
Всю злополучную седмицу.
Супруга тещу позвала,
В беседке целый день судачат,
Похоже заберут на дачу
Его, как «старого козла».
Ну, почему судьба так зла!
Не разглядели вы орла.


Меж тем, пригорок за ручьём -
Прелестный уголок фиалки,
Залитый солнечным дождём,
Благоухал в июле жарком.
Сюда тянулся стар и млад,
В надежде всяческих услад.
Фиалки с томными глазами,
И утонченными чертами.
Вдыхая нежный аромат,
Один писал стихи хореем,
Другой хотел бы стать смелее,
Порой терялся и магнат.
Как устоять, судите сами,
Коль ты – фрегат под парусами.


Приляг на тёплую траву,
Под солнцем веки тяжелеют,
А запахи пьянят главу,
Внушая впереди аллею
Тенистых шелестящих крон,
Где ждёт тебя альков иль трон,
Где девы юные витают,
Где все предубежденья тают.
Там сон и явь переплелись,
Блаженство заполняет душу,
И будешь ещё долго слушать
Мотив, тебя зовущий ввысь.
Ах, мир моих манящих грёз,
Зайди, не будешь ты тверёз.


Так думал, стоя у плиты,
Томящийся в неволе Белый.
Фиалки милые черты
Рождали план предельно смелый.
- «Я ночью совершу побег»,
Решил находчивый стратег.
Неделю ждать душа не в силах,
Идея эта окрылила.
Жаль, ночи нынче коротки,
И до ручья идти сквозь чащу,
А в полночь там полно рычащих…
Пусть так, но будем мы близки.
Он, словно рыцарь, дал обет,
Забыв, что юбилей в обед.


Не зря же теща во дворе,
Гостей по списку обсуждает.
Напомнить всем о торжестве
Работа, скажем, не простая.
От сыроежек до груздей,
Родных хватает и друзей.
К сморчкам уже не достучаться,
Да и волнушки не годятся.
Ведь приглашает не валуй,
Не дождевик или горькушка,
Тут юбилей, а не пирушка.
У белых! Так что не балуй.
А соответствуй, коли зван,
Фрак надевай, а не кафтан.


Хозяин у плиты стоит,
Далёк от этих рассуждений.
Уже готовит он бисквит,
В плену коварных вожделений.
Фиалки профиль лёг на торт,
Миниатюрами эскорт
В анфас на сладких тарталетках,
Из шоколада на конфетках.
И печенюшки, как цветки,
Какие – догадаться просто,
Хоть формочка всего набросок.
Без подписи, лишь завитки.
На кухню доступ всем закрыт,
Чтоб нагуляли аппетит.


Семья уснула в поздний час,
Запас малины уничтожив.
Но Белый все шедевры спас
Характер проявив бульдожий.
Лишь полночь филин прокричал,
Сова покинула топчан,
Туман заполнил всю лощину,
А лунный диск в болоте сгинул,
Затворник Белый, чуть дыша,
Во тьму скользнул через окошко,
И по проторенной дорожке
К фиалке в гости поспешал.
В тиши набатом сердца стук
Казалось, слышат все вокруг.


В тумане Белый заплутал,
Но запах указал дорогу.
Он ночью посильнее стал,
Хотя не вызвало тревогу.
Всё ближе долгожданный миг,
Через кустарник напрямик,
Спешит обнять её колени,
И верит встреча жизнь изменит.
Однако, что-то здесь не так,
Как изменился рост и запах…
Ужели он такой растяпа?
Да и откуда тут овраг?
Вдруг по щеке его хлестнули,
- «Ты что! Решил пристать к бабуле…»


Над лесом стал сереть восход,
Ба! Это просто вечерница…
Матрона ночи. Ёшкин кот!
Фиалки старшая сестрица…
Пристыжен, прочь помчался он,
Насмешки вслед со всех сторон.
Как можно было перепутать,
Пойти совсем другим маршрутом!
Помчался он скорей домой,
Прозрел искатель приключений,
Забыв волнение влечений,
Через окно залез плейбой.
И снова каялся герой –
Попутал чёрт грибной порой.