Блиц 2

Женщина в возрасте от шестидесяти до семидесяти лет сидела на пеньке.
В руках у неё был батончик шоколада, она его ела, он был вкусным, даже очень вкусным.
 Когда-то  давно, она была большим начальником, там, в городе из которого уехала.
Она чувствовала себя как нельзя лучше, даже все болячки прошли, в руках и теле появилась сила, она была довольна.
 Перед ней на земле лежал мужчина лет сорока, довольно приятной наружности, но неухоженный, волосы красивые, чёрные спутаны, давно не расчёсывались, щетина покрывала почти всё лицо, цвет кожи как у ящериц. Телосложением был он скорее худым, чем нормальным, хотя сразу бросалась в глаза ширина плеч, по отношению ко всему остальному. Был он похож на спущенный мячик. А когда-то подавал успехи в спорте.
  Он спал, похрапывал. Ещё он не знал, что руки у него связанны, ноги тоже. И спал он на краю ямы, глубиной метра полтора и длинной около двух метров.
  Мужчина был сын женщины. Он приезжал раз в месяц, когда она получала пенсию, половину она отдавала ему и ещё добавляла из запасов. Только так она могла увидеть сына, ей конечно было приятно его видеть, но с каждым разом она больше расстраивалась из-за этих встреч. Сынок у неё превратился в наркомана, она это поняла сразу, имела дела с такими по работе бывшей конечно, но не верила, что это происходит с её сыном.
  Там в большом городе она уже замечала, что он начал баловаться так, курит траву, ну и пусть курит пройдет. Вела профилактические беседы, осторожно намекала, что до добра такие увлечения не доведут. Но в один день он пришел к ней дикий - дикий, у него началась «ломка», он просил денег, она его успокоила, как могла и вызвала своего друга из диспансера. Тот вколол парню укол, поставил капельницу, ему полегчало.
  Врач сказал, что уже есть «дорога» на руке, да и на другой то же, и что уже случай запущенный.
  Она сидела на пеньке и вспоминала, сколько раз он давал ей обещания с этим покончить, прекратить употреблять наркотики, она ему не верила. Человек на то он и человек, чтобы обещать. Она знала, что бывших наркоманов не бывает, и только один из тысячи может спастись.
 Конечно, он лечился во всяких клиниках, стационарах, даже был на «горе». Но после нескольких месяцев, начиналось всё снова.
 Может она проявила слабость, что уехала из города, купила на хуторе домик и жила там одна. А может не хотела никого видеть, что-то было такое внутри, может она была в чем-то виновата.
   Она взяла его за плечи, подумала:
-Наверно больно падать в яму…
  Она ему приготовила квас, натолкла туда несколько таблеток димедрола, добавила пару капель клофелина… Он вырубился.
  Принесла широкую доску из сарая, спустила в яму, получилась горка. Сначала она положила плечи на доску, потом ноги, кое- как спустила парня в яму. Он ничего не чувствовал.
  Она кинула ком земли, потом второй, остановилась. Ему было всё равно…
Раздался крик:
- Лизавета Петровна!- орал единственный сосед по хутору
- Лиз, а Лиз, дай на водку!- не унимался Прохор
Она подошла к воротам, и сказала :
 -Потом, к вечеру ближе.
Прохор ушел, он был хорошим мужиком, но шебутным. Лизу уважал и побаивался.
Она зашла зачем-то в дом, выпила воды, присела.
Чемодан был готов, пора ехать…
Подошла к холодильнику взяла бутылку водки, со стола взяла листок бумаги.
Перед калиткой, в одном известном Прохору месте, положила на землю листок бумаги, на него поставила бутылку.
Села в свою машину, и поехала в направлении города.


На лайнере Анна Каренина, в казино за столом в покер сидела женщина, довольно- таки немолодая.
 На неё почти все обращали внимания, ей везло, она играла по максимальным ставкам.


Slom