Июль в лесу

               
                Эссе
                Середина июля, а с мая особого тепла и не было. Каждый день циклоны: одни уходят  другие на смену несут дожди и прохладный ветер. Сегодня распогодилось. Решил съездить в знакомое место – посмотреть пошли ли грибы. Место красивое: березовая рощица, а рядом сосновый бор. Увы, нет даже мухоморов, а в соснах так сухо, будто дождей  и не было. Проехать вглубь леса не удалось: поперек дороги вытянулась сосна  длиной метров  пятнадцать. Бригада лесорубов занималась чисткой леса. Сосны росли так близко, что мешали, друг другу нормально расти. Услышав вой бензопил, подошел, поздоровался, спросил:
- Ребята, и куда такая сосна годится? Пальцами обеих рук обхватить можно!
- А вот и прорежаем…чтобы выросли да в дело пошли…
- И что из этих получится… Штакетник?
- На крепеж в шахты угольные, сланцевые, соляные в качестве  рудничной стойки. Служит пару лет.
Подошел еще  рабочий.
-  Да на потолочную, забивную, перекрышную  крепь пойдет. Там специалистам виднее.  Наше дело свалить и только.
- А как вывозить, наваляли  сколько… и…  хаотично.
- Мы потом на шестиметровые режем, стопкой складываем вдвоем вручную, а манипулятор их уже в охапку и на полянку…. А грибов нет, мы между делом смотрели…сухо.
            Через неделю я снова, после обильных дождей, поехал в то же место. Дорога вглубь леса была уже свободна. А на полянке лежали несколько штабелей из  стволов сосен по 30…40 в каждом. Я забрался на самую вершину штабеля. Там было удобнее сидеть. Стволы были действительно хлипкие, некоторые - изогнутые. Я снял со ствола тонкую, как папиросная бумага, чешуйку. Она легко отслоилась и была  трехцветная, будто в разводах. Преобладал золотисто – коричневый цвет, немного желтизны и голубые каплевидные вкрапления. И так на каждой чешуйке. Пахло смолой и солнцем. Легко дышалось. Я долго смотрел на лес, и в который раз пришел к выводу: до чего же красива и рациональна природа. Я будто впервые видел эти зеленые кроны на фоне голубого, ближе к синему неба, и плывущие белые облака. Кучевые плыли медленно невысоко, поражая причудливыми формами, а выше них - перисто - слоистые длинными полосами, будто кто – то кистью долго – долго вел по небу, не обмакивая ее в краску, и облака становились почти невидимыми и исчезали. Как то вскользь мелькнула  мысль, что флаг у Гринписа мог бы состоять из тех же цветов, тем более такого сочетания и расположения, вроде, и нет ни у одной страны. Хотя  пятицветное изображение радуги на белом фоне  - то же символично, если исходить, что радуга является символом Завета  Бога. Вернувшись в действительность, радостно отметил:  июль – середина лета и сегодня как раз двадцать второе число и я в самом сердце лета. Я долго сидел на стволах сосен совершенно пораженный красотой природы. Я думал, как мало мы замечаем прекрасного на земле. Красив июль – в самом соку. Я, наверное, долго буду помнить этот день. Жужжание пил и безропотное падение тоненьких сосен. Как – то вспомнилось и другое. Лет двадцать пять назад нас заводчан весной, и осенью  посылали на картошку. А потом стали посылать еще и зимой для заготовки каротина для корма совхозных коров. Местные лесорубы валили матерые сосны, они грузно падали и я всякий раз слышал удивленно - безысходное: «Аа…ах!»  Мы обрубали сучья, грузили в тракторную тележку и в механических мастерских  совхоза дробили тонкие сосновые ветки на муку. Но тогда был январь -  минус двадцать, и мы грелись у костров, и пили крепкий чай. Тогда пахло сосной, морозом и дымом от костров. Чудное было время, впрочем, молодость всегда чудная. А сейчас июль: пахнет смолой, солнцем… и жизнью  и мне не хочется уходить из него как, наверное, и самому июлю не хочется уходить из леса!  Эти июльские краски будут долго стоять у меня перед глазами, также как после рыбалки, как только закрою глаза - играет поплавок. Уже приехав вечером на дачу - грибов так и не было - я спросил себя: «А чем январь хуже июля?- и не найдя ответ, подумал про себя. - Наверное, времена года как люди: один хорош, а другой – краше».
              Совсем забыл, что в глубине  березовой рощи росли дубки. Один с краю, где ему было вольготно, стоял уверенно как кряжистый мужик на своей земле. Он был невысок, но кудряв, а своими узловатыми ручищами, казалось, хотел обнять весь июль, как бы говоря: «Он мой, он только мой!» 

                Виктор Попов