Я замок воздвиг на лезвии скал высоких

Я замок воздвиг на лезвии скал высоких,
И алым горят в ночи волчьи очи-окна.
Я замок воздвиг на белых костях иллюзий,
В его темнице томился какой-то узник.

Серебряной цепью скован, вампир и демон,
Он волком смотрел – и хохотал всё время,
И волосы спутанной гривой скрывали плечи,
Ему не по вкусу был сей мир человечий.

И он то рычал, то пел, разбивая стёкла,
И алая рана луны в чёрном небе мокла,
И холоден был его взгляд, и насмешлив голос,
Его зеркала все вдребезги раскололись.

И ало горела луна над обрывом кровли,
Где в чёрной ночи собирался вороний ковен.
Вороны решали судьбу его, точно норны,
А он хохотал – он был сатанински гордым.

И смех его алым гвоздём забивался в стены,
И слепо метались летучие мыши-тени.
И тени молились, прося у небес пощады,
А он хохотал – надменный детёныш ада.

И алым кинжалом луна прорезала тучи,
И чёрными пальцами били по окнам сучья,
И лес подступал всё ближе к его темнице –
Шептали, шуршали опавшие листья-лица.

И лес протянул ему свои лапы-ветви –
На чёрной ладони лежала звезда-комета,
И хищные зубы вонзились в гранат небесный,
И в алой крови пробудились все силы-бесы.

И он разорвал свои цепи и вышел к свету –
Кровавому свету алой звезды-кометы,
Летящей в бездонной ночи, в пасти неба чёрной,
Питавшей огнём его алые вены-корни.

И ломаной цепью спиральной он шёл всё выше,
Туда, где нахохлилась чёрным грифоном крыша,
Алела луна – всевидящий глаз грифона,
И небо царапал шпиль иглой граммофонной.

И небо кружилось – чёрный винил блестящий,
И волчьими лапами всё подступала – чаща,
И лес проникал корнями, ветвями в стены,
И лес пригвождал, терзая, чужие тени.

А замок молчал, скрывая свои темницы –
Тот замок, в котором ему суждено родиться,
Тот замок, который позже он сам построит –
На белых костях иллюзий, на алой крови.

И кружится небо – чёрный винил винтажный,
И он парит над самой высокой башней,
И он танцует – окутаны гривой плечи –
На замковой крыше – под музыку ночи –  вечно.