Великому Бунину. В старину

Суходол. В старину.
IV.
Прадед наш, человек богатый,
только под старость переселился из-под Курска в Суходол, если верить были,
не любил наших мест, их глуши, лесов.
Да,  ведь  это вошло  в  пословицу:  "В старину везде леса были..."
    Люди, пробиравшиеся лет двести тому назад по нашим дорогам,
как по крутым отрогам,
пробирались сквозь густые леса.
В лесу терялись и речка Каменка,
и те верхи, где протекала она, краса, 
и деревня, и усадьба,  и холмистые поля вокруг леса.
    Однако, уже не то было при дедушке.
При дедушке картина была иная и вблизи, и вдалеке:
полустепной простор, голые косогоры, на полях – рожь, овёс, греча невдалеке.
На большой дороге – редкие дуплистые  ветлы,
а по суходольскому верху – только белый голыш с ветром.
   От лесов остался один Трошин лесок. 
Только сад был, конечно, чудесный... да  аллея, где по весне брали сок: 
широкая  аллея в семьдесят раскидистых берёз, 
вишенники, тонувшие в  крапиве, что жалила до слёз,
дремучие заросли малины, акации, сирени – они росли сами;
и  чуть  не  целая  роща  серебристых тополей на  окраинах, сливавшихся  с хлебами.
    Дом был  под соломенной крышей – толстой, тёмной и плотной.
И глядел он на двор,
по сторонам которого шли длиннейшие службы и людские в несколько связей,
а за двором расстилался бесконечный зелёный выгон , куда гоняют стада до сих пор,
 и широко раскидывалась барская деревня –  большая, бедная и беззаботная, как каждый её двор. 
   Вся в господ-с!  – говорила Наталья.
И господа беззаботны были – не  хозяйственны, не  жадны сами...
...братец дедушки разделился с нами: 
себе взял что побольше да получше, престольную вотчину, которая как сыр в масле купалася,
нам – только Сошки, Суходол да четыреста  душ  прикинули со дворами.
А  из четырёх-то сот  чуть не половина  разбежалася...

–––– 
Иван Алексеевич Бунин. Суходол. (Отрывок.)
IV.
       Если верить преданиям, прадед наш, человек богатый, только под старость переселился из-под Курска  в Суходол: не любил наших  мест, их глуши, лесов. Да,  ведь  это вошло  в  пословицу:  "В старину  везде леса  были..."  Люди, пробиравшиеся  лет двести  тому назад  по  нашим дорогам, пробирались сквозь густые леса. В лесу терялись и речка Каменка, и те верхи, где протекала она, и деревня, и усадьба,  и холмистые поля вокруг. Однако  уже  не то  было при дедушке. При дедушке картина была иная: полустепной простор, голые косогоры, на полях -- рожь, овес, греча, на большой дороге -- редкие дуплистые  ветлы, а по суходольскому верху -- только белый голыш. От лесов остался один Трошин лесок.  Только  сад  был,  конечно,  чудесный:  широкая  аллея  в  семьдесят раскидистых берез,  вишенники, тонувшие в  крапиве, дремучие заросли малины, акации,  сирени  и  чуть  не  целая  роща  серебристых тополей на  окраинах, сливавшихся  с хлебами. Дом был  под  соломенной  крышей, толстой,  темной и плотной. И глядел он на  двор, по сторонам которого шли  длиннейшие службы и людские  в  несколько связей, а  за двором расстилался  бесконечный  зеленый выгон  и  широко   раскидывалась  барская  деревня,  большая,  бедная  и  -- беззаботная.      -- Вся в господ-с!  -- говорила Наталья.-- И господа беззаботны были -- не  хозяйственны, не  жадны.  Семен Кириллыч, братец дедушки, разделялись  с нами:  себе взяли что побольше да  полутче,  престольную вотчину, нам только Сошки,  Суходол  да четыреста  душ  прикинули. А  из четырех-то сот  чуть не половина разбежалася...