Глава 1 Улыбка

И свет из темноты, что заставляет обернуться.
И тень улыбки, Арктики глаза.
Уйти, чтобы в бессилии вернуться.
С копьем в груди,  кровавые уста.
Меня не станет у алтаря, где ты молчала.
Последний путь, своей ладонью окрести.
Нас взгляды при встрече повенчали.
И я не дам тебе из памяти уйти.
Жесток мой мир, спасительно -  губителен.
Мне не уйти и слышать: «боже, мой»…
Я Вас люблю, что непростительно.
Близки с гордынею чужой.
Глава 1 В состоянии разума
Моя мать умерла, когда мне было всего два года. Она так и не смогла пережить смерть моего отца, который утонул перед самым моим рождением. Поэтому по крови у меня никого не осталось, но как-то мне еще в самом раннем детстве сказали, что мне достался этот зеленый цвет глаз от отца, и длинные изящные руки от матери. Поэтому до сих пор для меня подсознательно это было  единственным звеном с ними. Жалел ли я о том, что меня вырастил чужой человек? Думаю, что нет. Я люблю его сердцем, как никогда не любил своих настоящих родителей. Мне никогда не рассказывали, при каких обстоятельствах погиб отец, но моя мать. Я так часто задавал себе вопрос: «Почему она отказалась жить? Ведь у нее был я». Но этого было не достаточно. Поэтому я не хотел вспоминать, что я на них похож до определенного момента моей жизни.
Меня вырастила женщина, которую я сразу назвал матерью. Линда была старше ровно меня на двадцать лет. Добропорядочная христианка – католик, который, как ни странно не заставлял меня верить в Бога. Но именно она научила меня любить природу. По профессии она – биолог. И для нее это была не просто работа, это была ее жизнь. Она могла в детстве часами рассказывать мне о мире растений и животных. И я ее обожал, ведь мне не доставалось за грязные вещи, которые я пачкал  в земле. На всю жизнь я заполнил ее слова, что никто не будет меня оберегать, как живое. Именно она даст мне желание жить, дышать, слышать, видеть и осязать. Я так много узнал, благодаря ее пониманию таких простых истин.
Линда всегда с уважением относилась к моим родителям, не скрывая, что мы по крови не родные. Но это не мешало нам любить друг друга и по сей день. Даже сейчас, когда мне тяжело, я закрываю глаза я вижу ее еще молодой, которая учит меня созерцать, дотрагиваться до живого, не нарушая, не чувствовать себя превыше всего. И Линда не старалась всё усложнять, она называла вещи своими именами, иногда придумывала сказки, которые делали меня добрее. Она не создала мой мир, она позвала меня за собой в свой мир, без которого я не смог бы стать таким, который я сейчас.
Имя Линда не поменяла, она оставила то, которым меня нарекла родная мать: Алланд. С чего моя мать решила меня так назвать, никто не знал. Но имя изменять не стали. Линда считала, что оно очень мужественное, и как раз мне подходит. А вот фамилию Линда дала мне свою, я был и есть ее единственный ребенок – Алланд Чедвиг.
По имени, меня звала только Линда. У нее это выходит так нежно, что лишь дома я чувствую себя, как в полном спокойствии. Все остальные прозвали меня Чед. Это вошло в мою жизнь, так что на имя я откликаюсь только Линде.
В обычную школу Линда отдавать меня не стала, а привела в местный приход при церкви, где я и получил первые основы знаний, в том числе и о языке мертвых – латынь, но только основы. Затем я сам выбрал профессию психолога. Потому что с ума сходил в то время от желания познать тонкость человеческой природы.
***************
В свои тридцать пять я жил с Линдой, не имел ни жены, ни детей. Наверное, сказывалась моя внешняя открытость и внутренняя замкнутость. Но я был относительно счастлив такому обстоятельству дел. Ведь главным для меня стала работа. Я отдавал ей почти все свои силы. Что в последнее время Линда стала поговаривать: «Что я просто когда-нибудь в ней сгорю». Я это понимал, но ничего не мог с собой поделать. При условии, что уже,  как пять лет у меня стал постоянный доход, постоянные свои клиенты, свое имя. Я стал ощущать вкус тщеславия.
Опять был снег. Поэтому пришлось одеть пальто. У которого я сейчас поднял воротник,  чтобы комья не попадали на ворот рубашки. Я ходил пешком. Линда спокойно согласилась переехать в центр города, но на отрез отказалась, чтобы я купил машину. Если бы я купил ее, ноги бы ее не было в моем доме. Поэтому мне пришлось с этим согласиться, как не упрашивало меня мое сознание, часть его под именем: «Совесть», не давало мне покоя.
Я дошел до здания, где снимал офис. Отряхнув вещи от снега, я зашел в холл. Было еще рано, поэтому на цокольном этаже кроме охранников никого не было. Было темно, тем более, что не было солнца. В холе было тепло. И я поблагодарил этот мир, за эти малые минуты радости. Сняв пальто, я потер озябшие руки. Когда же я перестал слушаться Линду, и не взял перчатки? А она была права.
- Доброе утро, мистер Чедвиг.
- Доброе, -  я непринужденно улыбнулся. Люблю утро, его тишину, к обеду здесь не протолкнешься, а сейчас так спокойно, что я могу сосредоточиться. Я достал платок, и протер очки, стекла которых отпотели.
- Сегодня просто ужасная погода? Не правда ли?
-  Не знаю Джек. Для меня нет понятия плохой погоды. Во всем есть положительное. В том числе и в снеге. Моя мама всегда говорит, что мы должны быть благодарны, что земля найдет свой покров.
- Может оно и так, - Джек тоже широко улыбнулся.
Я не стал вдаваться в полемику. И прошел на лестницу. Мой офис находился на пятом этаже, и чтобы не ходить в спортзал, я каждый раз поднимался не на лифте. Я боялся высоты, но кабинет был солнечный, теплый, с окнами, выходящими на городские огни. Это успокаивало моих клиентов.
Я зашел в офис. Моя секретарша, эта давняя  подруга моей матери, она знала меня еще малышом, поэтому у нас не было с ней никогда конфликтов. Мы оба испытывали счастье от нашего сотрудничества.
- Ты сегодня поздно, Чед, - она уже сидела за рабочим столом, как всегда готовая к работе. Каждое утро она готовила мне особый чай, который, как она считала,  поднимал мой иммунитет. И план на день.
- Доброе утро, Полли. Я просто еле пробрался сквозь снег. Сегодня холоднее, чем вчера, и если честно, я проспал, если бы не мама. То еще бы опоздал, - я протянул руку за планом – листком.
- Тебе нужно отдохнуть. Как Линда?
- Отдых будет обязательно. Мама – отлично, ждет тебя в выходные на обед, - я просмотрел список, - Так на сегодня шесть клиентов. Интересно, мистер Джонс снова в нашем строю, хотя, мне кажется, я вряд ли смогу ему помочь.. Спасибо.
- Аккуратней, он еще горячий, и сегодня я положила туда мяты и щепотку корицы. Ты чувствуешь аромат? Это восполнит твои силы.
Не смотря на Полли, я отпил большой глоток.
- Не хватает сахара, и был бы божественный напиток, - я встретился с ней взглядом.
Полли поправила шарфик на шее. Она всегда так делала, когда была не вполне довольна.
- Но какой сахар?! Это убьет тебя, - она села обратно на стул.
- Наверное, ты права, - годы работы психологом научили меня дипломатии, что лучше иногда согласится. При условии, что в столе в моем кабинете есть сахар. Но Полли об этом не знает, поэтому зачем спорить о вреде или о пользе сахара? Полли тоже не любила ссор, поэтому тут же добавила.
- Это даст тебе колоссальную энергию в такой холод. Кстати, тебя в кабинете ждут.
- Да? – я недоуменно взглянул еще раз на листок, - Но здесь прием начнется только через час?
- Не хмурься, у тебя будут морщины. Не знаю, я пыталась остановить эту молодую леди. Но она не стала слушать. А выгнать, я считаю неэтичным. Так что будь на стороже
Я кивнул головой. Подхватив чашку с чаем, прошел в кабинете. Закрыв плотно за собой дверь, клиентов это успокаивало, я прошел, не останавливаясь к столу, на который аккуратно поставил чашку. Я придвинул кресло и сел в него, спокойно посмотрев на гостью. Было темно, и я пожалел, что не включил свет. Но уже было поздно исправлять свою ошибку. Я сложил руки в замок.
- Алланд Чедвиг, чем могу помочь?
Женщина отодвинулась от спинки кресла, что я стал различать черты лица. Это оказалась девушка лет тридцати, с выразительными черными глазами, с черными до плеч волосами, которые она аристократично поправила рукой и улыбнулась одними уголками губ.
- Меня зовут Крис. Мне Вас посоветовал один знакомый.
Я уже привык,  что многие клиенты не сразу предоставляют о себе информацию. Главное, терпение и такт. Она молчала, я не торопил.
- Мне нужен отдых, и я хочу побывать у Вас на сеансе.
- То, что Вы, Крис, без предупреждения, это немного затрудняет ситуацию, но Вы уже находитесь на нем, поэтому, что Вас привело ко мне? Может быть, чашку чаю? Если я не узнаю Вашу проблему, боюсь, что я не смогу сказать, могу ли я Вам помочь.
- Я застала мужа с любовницей. Развод он не получит, но  он устал от моих истерик, он и отправил меня найти психоаналитика. Я и нашла. Мне бы хотелось, чтобы им стали Вы. У Вас хорошие рекомендации, я изучила о Вас информацию, думаю, что Вы подходите.
Такого разворота события я не ожидал. Чаще всего, я сам даю о себе рекомендации.
- Мужская неверность,  -я не очень любил эту проблему, но в последнее время с ней чаще всего обращались, - В принципе, думаю, что я смогу Вам помочь, Вы хотите начать сегодня.
- Да, сегодня и сейчас.
Я посмотрел на время.
- Ну, что ж. Вы хотите прилечь? – я достал блокнот и ручку.
- Нет. Мне хорошо и здесь, - она опять села, так что мне стало не видно ее мимику.
- Хорошо. Расскажите немного о себе, что-то непроизвольное, что хотите. О себе, о  своих близких, друзьях, работе.
- В последнее время меня мучает одно желание: я хочу сделать больно мужу и уйти, - Крис сказала это вкрадчиво, вцепившись руками в подлокотники кресла, что говорило о ее напряжении.
- Больно? А это необходимо? Боль за боль, принесет ли это удовлетворение? Так ли это оправдано? Уйти, а Вас не отпускают или Вы не можете?
Крис рассмеялась.
- Я бы получила, Алланд. Этот сукин сын, слишком часто изменяет, теперь  еще и с моей сестрой, при этом знает вся семья. Но мы должны изображать себя счастливыми. У Роберта слишком хорошая репутация, что не стоит ее портить ее такими мелочами, как разглашение. Мы связаны и брачным контрактом. Бракоразводный процесс не нужен ему, ни его семье, ни моей семье.
- Роберт – муж. Хорошо. И Вы его уже не относите к своей семье? – я многозначительно поднял бровь, - Вы любили когда-нибудь мужа? У Вас есть дети от него?
- У меня нет детей, мы не спим вместе. К семье? Официально – да, формально – нет.
Я спокойно ждал.
- Хотя знаете,  могу ли я кого –то считать семьей. Родителей устраивает муж ее дочери. Сестру тем более. Любила я его, а, скорее всего, нет. Это слишком шикарный подарок для него. Самое интересное, что ему тоже всё равно, ему в радость укрываться в постели с ней.., - голос ее сорвался, и она заплакала.
Я встал и налил из графина в стакан воды.
- Может, лучше чай? – она отрицательно покачала головой.
- Нет, спасибо, - она достала из сумки влажную салфетку и вытерла тушь, - Скажите, неужели, ему было меня так мало, - Она встала, - Я вернусь вечером, в шесть следующий раз. Деньги я переведу вечером.
Крис вышла, не прощаясь, оставив на подлокотнике кресла стакан с почти не тронутой водой.
**************
Я уже собирался уходить. Полли я отпустил пораньше. Ей было далеко добираться домой, при условии, что погода совсем стала больна. К снегу добавился ветер, так что немного подтаяв. Он превращался в лед. Было скользко, темно и неуютно. Надев пальто, но, не застегнув на пуговицы, я убрал очки во внутренний карман. В такую погоду они вряд ли мне помогут, а вот разбить их: слишком большая вероятность. Слишком рационально и прагматично. Но работа есть работа. Я уже выключал свет, когда без стука вошла Крис. Она спокойно осмотрела мой наряд и впервые улыбнулась. Я ощутил себя неуютно и на собственной территории. Но включил обратно свет. «Черт, женщины с разбитым сердцем». Это непростительная мысль для психолога, но естественна для обычного человека.
- Вы торопитесь? - без предложения пройти, она села в кресло, - А я нет. Кстати, не обижайтесь за мою улыбку, просто, на вас пальто, которое носит каждый второй, в том числе мой муж, - Крис еще раз самодовольно улыбнулась.
- Это подарила моя мама, поэтому мне всё равно, что носит Ваш муж или кто – нибудь другой.
- Простите, Алланд, - она снова стала серьезной,  - Я оплатила за месяц вперед встречи с Вами по реквизитам, которые дала мне Ваша секретарша, - Крис осматривала мой кабинет.
- Я не обсуждаю свою секретаршу с клиентами, это условие договора, - деловая хватка стала просыпаться. Я устал, но упрямо снял пальто и повесил его снова. Видно много работы не бывает, -  И я не тороплюсь, я думал, что в такую погоду, Вы не придете, - Я сел за стол, - Но раз Вы здесь, начнем сначала. Вы должны мне рассказать свою историю с самого начала, в том числе о себе, вы тоже должны рассказать предельно честно. Только тогда я смогу Вам помочь.
- Я хочу, чтобы..
- Крис?! – я повысил голос.
- Хорошо, - ее лицо стало печальным, - А Вы угостите меня чашкой чая, которую предлагали утром,  и разрешите полежать на Вашем диване?
- Конечно, - я поправил очки, видно я устал, что начинаю, выражать больше эмоций, чем положено.