Султан

Турецкий султан, сын халифа Мусса -
Потомок Османских султанов
Родился в год Вепря под знаком Стрельца,
Под дробь боевых барабанов.
Он дрался бесстрашно с монгольской ордой –
Рубил сыновей Чингисхана,
Был ранен в сражениях под Анкарой
И видел триумф Тамерлана.

Конечно, Мусса не реальный герой –
Он плод стихотворных фантазий,
Он выдуман мыслей нелепой игрой –
Сон, призрак ночных безобразий.
И эта поэма совсем не о нём,
Ни слова о ратных победах –
Я снова беспечно играю с огнём,
Как в тайных приватных беседах.

Победы с годами стремились к нулю –
Лишь Муза моя понимает,
Как я с каждым вдохом сильнее люблю;
В моих смелых мыслях витает
И вновь подливает мне в кофе и чай
Пьянящее сладкое зелье...
И я забываю султанов печаль,
А утром встаю, как с похмелья.

Простите, отвлёкся, а где же Мусса?
Мусса – он пока не в гареме...
Там сладко и томно звучат голоса
Красавиц, свободных на время…
А будут ли жёны на мужа пенять?
И мне интересно послушать –
Подслушать… и женскую душу понять,
Коварную тёмную душу.

Гарем у султана, увы, невелик,
Не как у реальных султанов.
Наложниц – двенадцать - слабеет старик.
Их меньше чем в клумбе тюльпанов…
Попробую вспомнить я их имена,
Вновь в память нырнув, как в объятья -
Знакомьтесь: вот Лейла сидит у окна,
В шелках облегающих платья.

Прекрасен её тонкий девственный стан,
Желанье в изяществе линий…
Я ей восхищён! – бойся, старый султан,
Ведь я не скопец и не «синий».
А это Айсу – тайна лунной воды.
Вся – страсть, вся любовь в смелом взоре.
Глаза, словно две безымянных звезды.
Душа – средиземное море…

С ней рядом Церен – молодая газель,
Смеётся, сверкая зубами...
Они иногда ночью делят постель,
Лаская друг друга губами,
Вдыхая жасмины, при свете луны,
Когда весь гарем засыпает –
Их тонкие пальцы быстры и нежны,
И тут сам султан отдыхает…

О Нет, Боже правый! – вчера он не спал,
К нему приходила Амира –
Принцесса, чьё тело достойно зеркал
И рук лучших скульпторов мира…
И с ней лишь душой отдыхает султан,
А каждая клеточка тела,
Поёт и звенит, как в бою ятаган,
Пытаясь достигнуть предела.

И где он – земных наслаждений предел?
Ведь страсть, как любовь бесконечна…
Мне жаль, что Аджена пока не у дел –
Забыта супругом беспечным.
Одна, как волчица, соперниц своих
По-тихому зло ненавидит…
Такое бывает – весь мир для других,
Но мудрый Аллах это видит…

Венерой сияет шалунья Зухра –
Блудница с характером вздорным,   
На ласки щедра и на слово остра…
Причудливым стилем узорным
Плетёт кружева  язычок без костей,
В порыве ночного экстаза,
А днём, как свидетель любовных страстей,
Он мастер живого рассказа…

Бингюль, ты прекрасна, как тысяча роз,
Цветущих в долине Евфрата!
Твой запах как сладкий пьянящий наркоз,
Сразил, словно меч из булата,
Султана… он помнит недавнюю ночь –
Горячие губы и руки …
Тебя попросил он немного помочь
Продлить эти сладкие муки…

Плывёт над мечетью багровый закат,
Волнуя Айгуль и Земфиру,
В их души вселилась сама Тиамат –
Начало и Богу, и Миру
В священном соитии водных стихий –
Солёной пучины и пресной…
Текут, словно слёзы, две главных реки,
Двух жизней – земной и небесной…

Джэйлан и Лале отличаются тем,
Что классно поют и танцуют –
Искусством своим развлекают гарем,
Мужчины их мало волнуют…
И, чувствуя это, в их жёлтый шатёр
Султан с неких пор не заходит –
Не греет его их угасший костёр,
Их танец его не заводит.

Дилара – любимая, счастье и боль,
Занозой в открытую рану,   
Вонзилась внезапно, подсыпала соль –
Подрезала крылья Султану…
Свободна и в клетке, мудра, как змея,
Холодная рыжая львица…
И кто здесь султан? Кто Мусса? Кто есть я? –
Видения, призраки, лица...

Всё странно смешалось в сюжетах двух тем,
Когда я проник ненароком –
Из сказки в реальный восточный гарем,
Не будучи сыном востока…
Блестит Ятаган – полумесяц кривой
И жаждет нектара и крови…
Реальный султан вдруг поник головой,
Нахмурив обиженно брови…

Одна… замерзает в холодных снегах 
Восточная сладкая сказка…
Вновь млеет синица в умелых руках…   
Печально с небес Синеглазка
Взирает с укором на глупых людей,
Чей разум лишён совершенства -
Ей жалко земли несмышленых детей,
Порочащих тайну блаженства.

Блаженства иного - не жадной любви,
В предчувствии скорой разлуки.
В причудливом мире, где царствуют Львы,
Стрельцы – их извечные слуги...
Где станут пророчеством – злые слова,
И просто стихами – Осанна,
И вместе с чалмой упадёт голова,
Лишившись султанского сана…

От видевших смерть древних стен Анкары
И двух городов-побратимов
Спешила любовь, чтоб в иные миры,
Проникнуть, но выстрелил мимо
Амур неумелый, слепою стрелой,
Лишь кожу слегка оцарапав…
И месть уколола терновой иглой
Под сердце султана-сатрапа.

- Хотел? – получай, падишах-самодур!
Зализывай свежие раны.
Стрелец-стихоплёт, для другой «Помпадур»
Пиши… хоть стихи, хоть романы…
Боишься услышать такой монолог?
Не бойся – султанша Багира
Простила и ждёт от султана звонок
В объятьях ночного эфира…

2014