Tам, за высью перистой...

Завтрак



Июль - салат из крови помидора
и огуречной родниковой плоти.
Лиловый лук в язык вонзает шпоры,
и млеют пчёлы в медленном полёте.
И млеют липы от пчелиной ласки -
зачатья гул коре и лубу внятен...
Фаянсовая миска под завязку
заполнена смешением вкуснятин.

Чуть поверху присыпано укропом
и хрусткой солью - сладко и обильно,
И бабушка, и дед, и мальчик - скопом
над миской благоденствуют фамильной.
О, то июль, каких давно уж нету!
Алеют помидоры бычьей крови.
И смотрит дед на внука и на лето
добрейшим взором из-под грозной брови...


 


* * *



В высоту, в нирвану вдохновенья
отпусти все сущности свои,
ибо длят бессмертней жизни пенье
чуткие сверхтонкие слои.
Как туман рассветный над Тосканой,
перламутров безымянный свет.
И небесный сканер первозданный
по земле скользит сто тысяч лет.

И душа средь Падуй и Флоренций
помнит о воздушных островах
и не ждёт на смелость индульгенций,
возжигая жарких крыльев взмах.
Поднимайся - время подниматься:
там, за высью перистой, - порог
Атлантиды, там Ду Фу, китайца,
расцветают солнечные зайцы,
бабочки порхают между строк...





18 июля,
день Сергия


Под вечер зной утих. Ласкающей прохладой
повеял Сергий-дух в открытое окно.
И снова повторю: мне лишнего не надо.
Спасибо за все то, что день за днем дано.

Спасибо за слова, которые бессильны,
но кажется, вот-вот прозреньем зазвучат.
Всесильем тишины во тьме любвеобильной
был этот звучный мир без лишних слов зачат.

Влетает жук в окно и шлепается на пол,
ударившись о лоб лампады золотой.
Ночной его прилет по лучшей из парабол
так щедро вдохновлен падучею звездой.

Спасибо же за дар - дыханья год за годом,
за святость тишины, за страсти звукоряд!
Пройдет Варфоломей ночным бездонным бродом.
И отрока глаза - огромный звездный сад...