Диалоги с Орлушей

Я мало читаю поэзию
Всё больше люблю информацию
Поэты они бесполезные
Им только поизощрятся бы.
И стырить, где рифму, где строчечку…
Поэты они нехорошие.
Но есть и такие, кто лучше их.
К примеру, какой-то, Орлуша.
Он жил в стольном городе весело,
Дай Бог, ему жить так и дальше…
В столицах всегда очень весело,
Не то, что в местах, где иначе…
Конечно, когда «Интернетия»
В тайгу и пустыни дотянется,
Тогда бедным где-нибудь детям…и…
Немножечко знаний достанется.
А так, я завидую искренне,
Облазившим Крым и Венецию,…
Для них приоткрыты все истины,
Они могут нам прочесть лекцию…
Они пили то, что не знаемо,
И если еду ресторанную…
И с юности  не досягаемы
И жизнь их была очень раннею…
22.07.15.


ПРО ОСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ
Орлуша


По небу летят утки.
Летит уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же – на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Их будут кормить дети,
Им будут махать руки,
Им солнце всегда светит.
Я к уткам хочу, суки!
Я к уткам хочу, гады!
Чтоб стала мечта – былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной – крылья!
И чтоб вместо ног – лапки,
И чтобы как все – крякать
И чтоб – не нужны тапки,
И чтоб – нипочём слякоть!
И чтобы моя Нюся
(Она, как и я, утка)
Ушла б от меня к гусю,
А я бы страдал жутко.
И чтоб я летел, плача
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влёт, дуплетом.
Мой трупик несёт Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница – мой гробик,
Стакан до краёв налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку
А после – сожрут, падлы,
А после – споют «Мурку»…
А после – ещё песню
Про то, как «летят утки».
Я – так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь чётко:
Не надо мне быть уткой!

P.S. Всё ужасно в жизни зыбко.
В общем, я хочу быть рыбкой
 Это был шедевр Орлуши!!!
Правда весело??? И еще удар с разворота!!!
    И вот я пишу на ту же тему…
Опасно подражать уткам!
Опасно и даже в мыслях…
Финал там обычно жуткий,
Дуплет, то есть страшный выстрел!
Потом ковыряют тело,
На вкус-то дробь неприятна,
Потом зажарят умело,
А после сожрут, приватно.
Бывает у многих, как утка,
Живет и живет много лет,
А после вдруг рушится будка,
И вот уже дома и нет…
А если, хотя и не утка,
А где-то живешь во дворе,
«Наедет» какой-нибудь урка,
И плохо придется совсем.
Обычную утку пристрелят,
Съедят и все выкинут кости,
А человекоутке достанется больше.
И будут мучить годами,
А нет бы, в момент пристрелили…
Спасибо, не утки мы с вами…
А то, как бы мы здесь и жили. 
22.07.15.
КРЫМСКАЯ МАДЕРА 1904
Орлуша

В Ялте расцвела магнолия,
В голове моей – анархия
Оглянулся – не в кино ли я?
В крымском царстве – не монарх ли я?

Вечер пахнет кипарисами,
И, конечно же, «Массандрою»
Голоса слышны на пристани
Николая с Александрою

В верхнем парке есть развилочка,
Домик старой крымской кладочки,
На столе стоит бутылочка
Николаевской закладочки

Не досталась ты, красавица,
Ни Бальмонту, ни Нижинскому
И конечно, это нравится
Мне, тебе и ветру крымскому

Ты могла бы быть распитою
Зимней ночью у Распутина
Или горничной разбитою
Где-нибудь на даче Путина

Ты сегодня – доказательство,
Что и нас судьба ласкала,
И течёт твоё сиятельство,
Разделясь на два бокала

Маслянисто-удивлённая,
Как мулатка с Борадеро,
Льёшься из стекла зелёного,
Ай-Данильская мадера

В подземельи пережившая
Все печали и напасти
Ты – столетие, застывшее
Без ненастий и несчастий

Ты – по жилам разливаешься,
Ты в глазах моих сверкаешь
Ты игриво улыбаешься,
Словно счастья тайну знаешь

…Память на столе останется
Лишь бутылкой паутинной
Луч рассветный приласкается
К ней, теперь уже безвинной

И сверкнёт воспоминанием,
Осветив на дне осадок –
От надежды и желания,
От сомнений и догадок
МОСКВА-СЕВАСТОПОЛЬ
 
Я не ездил в Севастополь!
Не поеду теперь точно!
Мне чужие эти земли,
Не нужны! Там всё непрочно!
Там никто не знает завтра,
Что еще доприключится…
Не отравят ли Массандру,
И не наплюют ли в лица.
Люди они толповидны,
Как дорвутся до чего-то,
То уже не будет видно,
Кто кого и там за что-то.
И добыть бутылку вряд ли
Из подвалов можно царских,
И побыть-то с ними рядом,
Можно только, разве, в сказке.
Нам доступнее портвейн
Был во времена Никиты,
Да и брежневское время,
Тоже было им пролито.
Нынче всё в далеком прошлом!
И мадера и «Массандра»…
В двадцать лет нам всё хорошим
Кажется. Но безвозвратно…
Я на Крите «Санторини»
Прикупил без приключений,
Два бокала тихо выпил.
Хорошо, и нет сомнений!
22.07.15.


Поезд «Москва – Севастополь».
Грозно стоит проводница.
Тело украшено попой.
Попа обтянута ситцем.

Поезд забит до отказа.
Плавится жаркое лето.
Мнётся мужчина с Кавказа,
Просится в Курск без билета

Весь он какой-то помятый.
Чертит ногою узоры.
Мимо, наверно в девятый,
Грозно идут ревизоры.

Тульская, злая бригада.
Видят грузина, конечно.
Вроде уж трогаться надо…
- Ладно, залазий, сердешный!

Вот и «Прощанье славянки».
- Тётенька, это четвёртый?
- Прыгай быстрей, голодранки!
(Девочкам в юбках потёртых)

Дёрнулись нервно вагоны.
Щёлкнула сталью ступенька.
Вот уж не видно перрона.
Не был в Крыму я давненько.

Вставлены плотно в кармашки
В дырочках мелких плацкарты.
Муха ползёт по бумажке,
В Крым добираясь без карты

Курские глухонемые:
Девки, Христос и Высоцкий
- Виктор, вы фрукты помыли?
- Маша, вам нравится Бродский?

В первом – по маленькой пуля,
В третьем – узбеки и дети
В пятом – студентки с дедулей
Лысый – опять в туалете

- Не доверяю армянам!
(Мама – ровеснице-дочке)
- Супчик, котлетки, сметана!
(Грязный халатик, судочки)

Ритмы колёсного ямба,
Речка, лесок, деревенька,
Я – нерабочий, как тамбур,
Не был в Крыму я давненько

Десять минут остановка.
- Яблоки, десять – ведёрко!
- Пиво, конфеты «Коровка»!
- Вобла, конечно с икоркой!

Ночью в купе проводницы:
- Кушай, сынок, мне не жалко.
Вот, не хотят же жениться,
Женятся всё на хабалках!

Выпьем за жизнь на колёсах,
И за случайные встречи
- Вы извините за слёзы
- Что вы, спасибо за вечер

Море и слева и справа,
Сорок минут до Джанкоя
Жухлые южные травы,
Жаркое небо морское

Белая крымская хата,
Длинный по-крымскому тополь,
Кто я? Зачем я куда-то?
Еду «Москва – Севастополь»

- Милый, к троллейбусу топай! –
Скажет, смеясь, проводница
Тело украшено попой,
Попа обтянута ситцем

  Занятная путевая зарисовка непутевого..
Вот моя интерпретация…
Вот Белореченск убогий…
На север из Адлера мчатся
Все поезда по дороге.
Сентябрь! Поезда неприступны!
На них не найдешь билета
А проводницы, как суки,
И без поправок в сюжете.
А мне бы до Армавира…
Совсем мне в Москву не надо…
Но проводница рыло
Мне вместо лица показала.
Они тут с друг другом в контрах.
Спасибо, я это понял…
И вот я уже в вагоне,
Хотя и совсем без полки.
Доехал! А мне в Минводы,
В кармане билет самолетный,
И тут мне не до природы!
Погоды бы только летной!
22.07.15.


 
ПРО ТО, КАК ВОРУЮТ ПОЭТЫ

Как тяжело читать порой стихи
Под девушковы «ахи» и «хи-хи»,
Когда от двух всего четверостиший
Зависит, как она к тебе задышит,
А ты, от вожделения зверея,
Её ласкаешь яростным хореем,
И чувствуешь буквально каждым фибром,
Как пуговицы рвутся под верлибром,
Как робость и сомнения и страхи
Срывает похотливый амфибрахий,
И для любви потока нету дамб,
Которых не пробил бы верный ямб.
Победа! Трубы! Всё, пора в кровать!
Но вдруг: «Что я могу ещё сказать?» -
Срывается, знакомое до боли…
Она вдруг скажет: «Мы учили в школе
Всё это. Кстати, мне пора домой,
За Пушкина – спасибо, мальчик мой».
Ты – еле дышишь: ну какой там Пушкин!
Ты ей про брови, руки, про веснушки…
Блондинка с виду, а ответ – шатенки:
«А это, про веснушки – кто, Ваншенкин?»
Ты весь дрожишь, не человек, а тварь,
И жалкое подобье человека,
Ты начинаешь: «Улица… фонарь…»
И тут же видишь вывеску «Аптека»,
И понимаешь, нет стиха известней!
И всё! Погиб поэт, невольник чести.
Вот, чёрт! И это – тоже не моё,
И Лермонтов описывал её
Тугие бёдра, красоту и стать.
Поэтов нужно в детстве убивать,
Чтоб мысли у меня не воровал
Тот, кто давно на свете проживал.
А впрочем, нет! Поэзии – виват!
Ни в чём и никогда не виноват
Поэт, когда пририфмовал к любови
Прилив к щекам внезапный бурной крови.
Поэт ворует, если он влюблён,
У всех влюблённых будущих времён,
И ради соблазненья жёсткой схемы
При помощи рифмованной системы
Для резвой имитации полёта
Крадёт у всех из словооборота
Слова и фразы, целые признанья,
Потом, сорвав случайные лобзанья,
К другой спешит наш быстрокрылый гений,
Чтобы потом десятки поколений
В безмолвной муке открывали рот
При виде той, продолжить с кем свой род
Хотелось бы, но ничего сказать
Они не смогут. Значит – отказать
От сердца, от любви. Под зад ногой!
«Ты Пастернака почитай другой!
И Лермонтова – тоже я читала!
Ты рифму для меня составь сначала,
Про то, как я нежна и ясноока,
Но не воруй, пожалуйста у Блока!»
Так будет, но пройдёт десяток лет,
И новый народится вдруг поэт,
И бросит Ей записку к изголовью,
Где жизнь его срифмована с любовью,
И, жив уже от похоти едва,
Найдёт желанной нужные слова,
И овладеет от других тайком,
Ведь он владеет русским языком,
Ведь он опять сегодня полюбил,

Я Пушкина бы всё равно убил.
Это пишет Орлуша…
А ниже пишу я…

Какие схемы? Анекдоты
Все девки любят от души!
С чего бы радовать их Блоком,
Ну, или Бродским придушить.
Есть у Мартынова про нежность,
Но это скучно так… Стихи!!!
Ценна в любом романе свежесть,
И надо новым быть, таким.
Смешно там чьи-то строчки тырить,
Избита тема до нельзЯ…
Тут главное понять, а вынет
Она то, что совсем нельзя?
И всё настроит без рифмовки,
И скажет, сколько ей налить,
И всё сама исполнит ловко,
Когда захочет, вдруг, любить…
22.07.15.



Дорогое российское руководство,
Письмо – открытое, чтоб все видели.
В стране происходит разное скотство,
Вот, у меня, для примера, ага:
Перечисляю (чтоб не решили,
Что я – там, вру или так, по пьяни):
Короче, ага чахохбили,
«Манави», «Цицку» и «Мукузани»
Это – не всё! Ещё ага
«Саперави»и «Гурджаани»
«Хванчкару», «Александроули»,
«Ахашени», «Вазисубани».
Мне ж теперь удавиться легше,
Это ж как по ага дали:
Ну как мне утром без «Оджалеши»?
А как мне ночью без «Цинандали»?
И как мне к бабе без «Ркацители»?
А к другу – что, без «Киндзмараули»?
Вы что там, все, ваще ага?
Или, может, вы – ага?
Ещё пропали (уже по мелочи) –
«Тавквери», «Тетра», «Алазнис Вели».
У вас там что, от «Мартеля» - «белочка»?
Или вы устриц там переели?
Мне совсем не охота думать,
Что верховодят у нас не те,
Но мы зачем выбирали думу?
Чтоб отменяли «Алиготе»?
Ладно, в принципе – хрен бы с вами
Жизнь была бы ещё ничо,
Но пропали чача, и «Мцване»,
Сациви, лобио и харчо,
Хачапури, чанахи, мхали,
Пью чилийское, жру «биг мак»,
А во рту – как кошки насрали,
Изжога, похмелье, в общем – мрак!
Рвотой с утра пугаю сан-узел,
Хотя здоровьишко – ничего…
Короче, руки долой от Грузии
И от холодильника моего!
Короче, дрита, ага, Маргарита!
Даёшь Данелию и «Боржом»!
Ничто для Грузии не закрыто –
Ни глаз, ни желудок, ни уши, ни дом!
Даёшь Остапа Гомиашвили,
«Цоликаури» и «Мимино»,
Бубу и Нону Гаприндашвили,
Ну и Акунина заодно!
Даёшь «Арагви», «Тифлис», «Риони»,
Даёшь про отца солдата кино,
Не хрена было сперва шпионить,
Чтобы потом запрещать вино!
Все запреты – к едреней фене,
А если кому-то нужна война,
Давай Албанию ага,
Тоже ведь маленькая страна.

Письмо завершаю. Жду возвращенья
В меню ресторанов - грузинских слов,
Просто зверею от возмущенья.
Гмадлобт, нахвамдис, Андрей Орлов

Это прямо надрыв души!!! Пушкин отдыхает,
Лермонтов тоже «На холмах Грузии…»

В Кремелевской жральне всё без перемен!
Я сыр какой-то покупаю аргентинский…
В совковскую эпоху я алжирским
Травил себя в конце научных смен.
Чего другое? Это извини…
Всё прочее нам было недоступно,
Режим, что правил, был вполне преступным,
А мы все были виноваты без вины.
Потом травить решил нас «Солнцедаром».
Родной ЦК, дряхлевший на глазах.
Мы сдуру взяли. И сказали: «Ах»!!!
Такое «Г» могли бы наливать и даром…
Нет, я не сноб! Под «Прагою» ликер
Мы иногда в себя чуток вливали…
И так себя зимою прогревали,
Как перед запуском, прогреть надо мотор.
В Молдавии мы пили телепенчик,
Сухое со столовым пополам.
Коньячный спирт попробовали там…
Так ничего!!! Еще там были вещи…
Снобизм мне чужд! Названий вспоминать
Я мог бы от «Камю» до «Цинандали»,
И бастурму «Разданским» запивали.
Еще немало можно рассказать…
Но быт наш был вполне себе убогим,
Когда б не знать, как в небе жили Боги,
Хоть и с Новосибирским не сравнять,
22.07.15.


 


Я хочу быть пчелкой и нектары хавать.
А кругом лишь волки, знают только гамать.
Воздух тут как общий, мне б взлететь с болота.
Небоскреб я тощий, и прослыл икотой.
Мне б расправить крылья и в седьмое небо.
Ты не гамай, Вильям, как тебе, так мне бы.
Летят в небе утки, никакой заботы.
Я в запое сутки! Мне летать охота!

Это какой то рифмованный каламбур…
Отвечаю!
Я налетался, и лететь мне нынче вовсе неохота!
Я и в Париж сейчас не полечу, и деньги тратить я не стану беззаботно…
Хотя и мог бы, но я просто не хочу!!!
Нигде не станут нас кормить бесплатно. Мы не правительства посланцы,
Мы никто!
И с этим согласиться можно… Ладно…
Не повод для запоя это… то!!!
Я трезво гляну на стихи того ж Орлуши, забавно пишет, пес его дери!!!
И вместо музыки чего-нибудь послушать, мне хочется порою…
Раз, два, три…
22.07.15.