Великому Бунину. Старинные усадьбы. Осень

Антоновские яблоки. Старинные усадьбы. Осень.
III.
За последние годы одно  поддерживало  угасающий  дух помещиков –
охота.   
Прежде такие богатые усадьбы были не редкость – помещичья забота,
каждая из усадеб – наподобие картин...
Были и разрушающиеся, но всё ещё жившие на широкую ногу усадьбы –
с огромным поместьем, с садом в двадцать десятин.
   Правда, сохранились некоторые из таких усадеб ещё и до сего времени, 
но  в  них  уже нет жизни... это видно издалека...
Нет троек, нет верховых "киргизов", нет гончих и борзых собак, нет дворни... Может, пока...
Но нет  самого обладателя  всего  этого  –  помещика-охотника...
     С конца сентября наши сады и  гумна  пустели, 
погода,  по обыкновению,  круто менялась.
Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, ветви даже хрустели,
дожди поливали их с утра до  ночи, всё вокруг заливалось. 
   Иногда между  хмурыми  низкими  тучами с вечера
пробивался на западе трепещущий золотистый свет низкого Солнца;
воздух делался чист и  ясен, как с раннего утра, 
а солнечный   свет  ослепительно  сверкал  между  листвою, как в оконца,
между ветвями, которые живою сеткою двигались и волновались от ветра.
   Холодно и ярко сияло на севере над тяжелыми  свинцовыми  тучами
жидкое, голубое небо, как из прошлых веков,
а из-за этих туч –
медленно выплывали хребты снеговых  гор-облаков. 
   Стоишь  у  окна  и думаешь: "Авось, бог даст, распогодится".  Но ветер не  унимался. 
Он  волновал  сад, который весь качался,
рвал  непрерывно  бегущую  из  трубы людской струю дыма, как из глубины веков,
и снова нагонял зловещие космы пепельных облаков.
   Они  бежали  низко  и быстро  – и скоро, точно дым, затуманивали Солнце.
Погасал его блеск,  закрывалось в  голубое  небо его оконце,   
а в саду становилось  пустынно  и скучно,
и снова начинал сеять дождь дружно...
 ...сперва тихо, осторожно, потом всё гуще
и, наконец,  превращался в  ливень  с  бурей  и  темнотою. 
Наступала  долгая, тревожная ночь... 
Редко, но бывало и с грозою...   
   Из такой  трёпки  сад  выходил почти  совсем  обнажённым, затаившимся,
засыпанным  мокрыми листьями и каким-то притихшим, смирившимся.
Но зато как красив он был, когда снова наступала ясная погода,
прозрачные  и  холодные дни начала октября – осенняя ода,
прощальный праздник осени – начало зимнего года!
    Сохранившаяся листва теперь будет висеть на деревьях – уже до первых зазимков.
Чёрный  сад  будет  сквозить  на  холодном бирюзовом  небе без листвы, налегке, 
и  покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном блеске.
А поля  уже  резко  чернеют  пашнями  в такую погоду
и  ярко  зеленеют закустившимися озимями... Пора на охоту!      

–––––––
Иван Алексеевич Бунин. Антоновские яблоки. (Отрывок.)
III
        За   последние   годы   одно  поддерживало  угасающий  дух помещиков – охота.      Прежде такие усадьбы, как усадьба Анны  Герасимовны,  были не редкость. Были и разрушающиеся, но все еще жившие на широкую ногу  усадьбы с огромным поместьем, с садом в двадцать десятин. Правда, сохранились некоторые из таких усадеб  еще  и  до  сего времени,  но  в  них  уже  нет жизни... Нет троек, нет верховых "киргизов", нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет  самого обладателя   всего  этого  --  помещика-охотника,  вроде  моего покойного шурина Арсения Семеныча.      С конца сентября наши сады и  гумна  пустели,  погода,  по обыкновению,  круто менялась. Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи.  Иногда  к  вечеру между  хмурыми  низкими  тучами пробивался на западе трепещущий золотистый свет низкого солнца; воздух делался чист и  ясен,  а солнечный   свет  ослепительно  сверкал  между  листвою,  между ветвями, которые живою сеткою двигались и волновались от ветра. Холодно и ярко сияло на севере над тяжелыми  свинцовыми  тучами жидкое голубое небо, а из-за этих туч медленно выплывали хребты снеговых  гор-облаков.  Стоишь  у  окна  и думаешь: "Авось, бог даст, распогодится". Но ветер не  унимался.  Он  волновал  сад, рвал  непрерывно  бегущую  из  трубы людской струю дыма и снова нагонял зловещие космы пепельных облаков. Они  бежали  низко  и быстро  -- и скоро, точно дым, затуманивали солнце. Погасал его блеск,  закрывалось  окошечко  в  голубое  небо,   а   в   саду становилось  пустынно  и скучно, и снова начинал сеять дождь... сперва тихо, осторожно, потом все гуще и, наконец,  превращался в  ливень  с  бурей  и  темнотою.  Наступала  долгая, тревожная ночь...      Из такой  трепки  сад  выходил  почти  совсем  обнаженным, засыпанным  мокрыми листьями и каким-то притихшим, смирившимся. Но зато как красив он был, когда снова наступала ясная  погода, прозрачные  и  холодные дни начала октября, прощальный праздник осени! Сохранившаяся листва теперь будет висеть на деревьях уже до первых зазимков.  Черный  сад  будет  сквозить  на  холодном бирюзовом  небе  и  покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном блеске. А поля  уже  резко  чернеют  пашнями  и  ярко  зеленеют закустившимися озимями... Пора на охоту!