В свободном полете

Заканчивался еще один напряженный день рабочей недели. Пятница скользила по накатанным улицам мегаполиса, проваливаясь последними часами суток в прошлое, словно песчинка в песочных часах.
Привычный путь от станции метро до дома я прошла не торопясь – спешить было некуда, да и боль от неразношенных босоножек не позволяла ускорить темп. День клонился к вечеру, ясное голубое небо наполняло безмятежностью, а предстоящие выходные вносили в настроение привкус праздника. Семнадцатое июля – «макушка лета» - уже не вдохновенный май, но ведь и не унылая осень!..
Балкон выходил на шумную улицу, которую каждую весну, к счастью, словно зеленой шторой прикрывала густая листва ясеней. А над этим хаосом веток и листвы открывался простор в полнеба. И только там, на балконе, стала видна грандиозная панорама, скрытая до сих пор от меня домами и деревьями.
С северо-востока мощно наползала мгла. Где-то там, на размытом дождем горизонте  сизые, с синим подбоем тучи, клубясь и сталкиваясь, высекали искры молний. Передний край грозы  мутной пеленой уже достиг средины небосвода.
На западе по еще ясному небу, словно спасаясь от непогоды, малиновый шар солнца так же стремительно катился к горизонту. Чернильного цвета облака, висевшие у самого края горизонта тонкими полосками, казались ловко заброшенными сетями, в которые гроза стремилась поймать волшебную огненную рыбу солнце.
А между небом и землей черными скобками носились стрижи. Как будто спешили дать понять, что главное происходит сейчас не на земле, а там, наверху, и все, что между, вся суета, шум и гам – это необязательные частности, которыми можно пренебречь.
И вдруг, откуда-то сверху, с юга, в эту баталию ворвался ещё кто-то. То распадаясь на группы, то снова выстраиваясь в четкие линии, прямо вдоль грозового фронта, как по натянутой струне, скользила журавлиная стая.
Птицы летели свободно и мощно. Ни шум огромного города, ни громы и молнии, ни даже яркое солнце, зовущее, словно маяк, не отвлекали их от только им известной цели. Стая, перегруппировавшись несколько раз, выстроилась в четкий клин, похожий на кончик стрелки компаса, который без колебаний указывал на север. Невозможно было оторвать взгляд от их стремительного свободного полета.
Я наблюдала полет и размышляла о правильности и логичности их движения и жизни, которые мы, люди, считаем подчиненными низшим инстинктам, и потому презираем.
Но птицы всегда знают, куда и зачем стремятся. Помехи «умных» радаров, антенн и радиостанций не сбивают их с выбранного пути. Их не отвлекают никакие соблазны и лишь намерение достичь только им ведомую цель, либо  усталость крыльев, заканчивает дневной перелет. 
Вот так бы и человеку, стащить с себя детскую панамку чрезмерной разумности и открыться эманациям горнего мира. Перестать суетиться и мельтешить, подобно одноклеточным в окуляре микроскопа, а свободными птицами последовательно и мощно лететь по жизни. Чувствовать свое предназначение, правильно выбирать цель и путь, рассчитывать свои силы и радоваться жизни, наполняясь благодарностью к тому, кто создал весь этот прекрасный мир.