Возвращение. Ненадолго

А рванули, Рай, за старую церковь -
Поваляемся в пахучей полыни?
Знаю, выросла, но все-таки Верка,
И глаза все те же - серое в синем.


Облака над нами - белая вата,
То, большое - как пузатая панда...
Знаешь, бабка говорила: когда-то
Здесь тюремщики хлебали баланду.

Здесь? А в церкви - ты не слышала, Райка?
Их гоняли по Вороньже работать,
А потом давали черную пайку,
Вертухаил старый дедушко Зотов.

Твой папашка не дает алиментов,
У пивной все ошивается бочки,
А у матери у Божией ленты
Как у Майки, у завмаговой дочки.

Райка, бабка говорила, что ходит
Бог невидимо по улицам нашим.
Подсказал бы, что помрешь через годик -
Заплатил бы, может, пьяный папаша.

Райка, в церкви, говорят, Бога нету -
Там цемент, горбыль, щелястые доски,
И четыре или пять вагонеток,
А святых-то забелили известкой.

Не известка - так залезть, поглядеть-ко,
Говорят, святые были - как мы же,
Ну не все, а третья часть - малолетки,
Кто в огне и на кресте-то не выжил.

Хорошо лежать в полыни и кашке,
Да пора мне уходить из июля.
Ты смотри, не перепачкай рубашку,
Божья Матерь заругает - грязнуля.

Мне ведь, Райка, сороковник - хренею,
А тебе осталось ровно двенадцать.
Мы обнимемся по-детски - за шею,
Я приду еще...пора расставаться...

Полетела? Ну, счастливой дороги.
Я стою, и перехвачено горло.
Ты спроси там, Рай, у Господа Бога:
Можно сделать, чтобы дети не мерли?