Мой город суров и стар, он, кажется, жить устал.
Но ходят чужие, и жизни города алчут.
Они хорошо бы смотрелись, свисая с перил моста
От спуска Васильевского до самого острова Балчуг.
Их поступь бесшумна, но дьявольски тяжела.
Но город привык умирать, не издав ни стона,
В бесплодных попытках спастись от вечного зла
Под панцирем из песка и шлакобетона.
И днем, в суете забот, и в душной глухой ночи,
И в утренней давке сограждан плечом пихая,
Я больше не слышу, как сердце его стучит,
И не обжигает затылок его дыханье.
И жизнь не живется, и смерть не придет никак.
Места нашей силы становятся их местами.
И держат чужие мой город в своих руках,
Как будто альбом с репродукциями листают.
Они сочиняют названия новые для картин,
И даже меня называют каким-то словом,
Противным – аж хочется плюнуть и прочь уйти.
Но я не могу, потому что я нарисован.
https://youtu.be/RO-Jga5SOSs
В альбом
© Copyright: Яле Генда, 2015
Свидетельство о публикации №115071906706
Свидетельство о публикации №115071906706
Рецензии
