Утерянная актуальность

- Ну-к, что ты там прячешь? Что-т там у тебя за пазухой-то? Доставай, доставай… О-о-о… вот это-т да! Валькин что ль? – Галина Михайловна со своим «рязанско-московским» выговором и очень ясными, «светящимися» глазами умела быть настоятельной – свистнул, что ль?

Отнекиваться бесполезно – видит каждого насквозь. Сама об этом говорит. И не только меня. И Джека – их очень умную овчарку, и дочку свою взрослую уже, и главное, мужа своего - замечательного, всеми уважаемого в этом небольшом городке Василия Степановича. А меня уж и подавно «просвечивает». Почти год я у них «на квартире» - в школе, или где там, что у меня случилось - «в раз просветит», прямо с порога. Но что бы «сдать» родителям – никогда. Дружили мы с ней. Они с мужем относились ко мне как к внуку, которого им дочка «все в долгий ящик откладывает», во вторых, и перед моими родителями – своими добрыми друзьями - они «большую ответственность за меня несли».

- Что вы, Галина Михайловна, что вы! – я пылко возражаю и чувствую: загораюсь весь от ног до ушей…
- О… Не уж-т-то подарила Валька? Вот девка-т-то! Вот-т  дает!
Она  вертит в руках маленький, сверкающий в «заходящих лучах» медальончик. Тянется за очками. Все разглядеть надо.
- Да он же девяносто второй пробы-т-то, чистое золото. С ума сошла твоя Валька. Родительский,  видать, еще. И цепочка старинной плетки, глянь, а?.. Как вас угораздило-то? Подарила что ль? Ну, дает Валька… Постой ка, постой… Так он и открывается еще… Вот так да – и не разглядеть в очках-то. Давняя карточка что ль, а?
 
…Никому не сдала меня Галина Михайловна – железной порядочности была женщина. А, может, и любила меня, за внука ж держала. Ни мужу, ни дочке, а уж предкам-то моим «и вовсе знать не надобно».

Я вспоминаю эту историю с медальоном с чувствую очень-очень запоздалое раскаяние.  Виноват я очень  перед этой девочкой Валей. И не в том только, что так и не удалось мне вернуть этот медальон, да еще и вовсе его потерять… Так - взять и потерять. И сегодня часто бывает – засунешь куда важную вещь, «чтобы скорее потом найти», и все – нет ее – пропала навсегда. Или находится, но актуальность все равно уже утеряна. И тут так же. Вернувшись на каникулах в станицу, заметался я: куда бы деть этот подарочек от глаз родительских. Зачем лишние расспросы, расследования…

- Гриш, а Гриш… - Валя кладет мне руки на плечи, тянется, тянется… Я как истукан стою прямо, и не знаю как мне себя вести, что надо сделать, что бы получилось «как надо». Смотрю в глубокий разрез, смотрю… очень завораживает меня все это…  И тут она, наконец,  дотягивается. Я ощущаю головокружение, вкус такой - ни на что не похожий… Задыхаюсь (от внезапности момента я не успел вдохнуть) и сам отрываюсь, выворачиваюсь, чтобы набрать воздуха побольше. Валька нетерпеливо притягивает меня, и мы уже долго-долго целуемся.

Не могу сказать, что я успел за этот вечер все понять, но распухшие губы и другие части моего организма с этого момента воспринимались мною уже совершенно по-новому. Как будто бы я стал чуть-чуть другим: мол, теперь я тоже кое-что знаю.

Валя училась тоже в седьмом, но в другой школе, в центре города. Познакомились мы в городском Дворце культуры - на празднике песни, или что-то в этом роде. Ходили несколько раз на речку. Не купаться – холодно еще – бросать камешки и считать «блины». Простое и доступное развлечение для двоих… И потом вот такое… не знаю даже, как теперь к этому относиться. Хотя уже поздно об этом и думать.

Тот вечер с поцелуями стал для меня горячей  неожиданностью. Для меня. Но организм мой, наверное, все же чего-то такого ожидал. На следующий день я уезжал за сорок километров от города в свою Запорожскую, прощался и с городом и с друзьями, еще не разъехавшимися после экзаменов. И, конечно, мы долго бродили с Валентиной по скверикам, по кубанскому берегу. Я не знал как себя «надо» вести  после вчерашних поцелуев. Еще все не отошло: и губы и остальное… У нее тоже губы распухли мы трогали их друг у друга, удивлялись и смеялись… но не знали, о чем говорить дальше. Расстаемся. Вроде как на лето, но я собирался в техникум - так, может, и надолго...    
 
- Гриш, а Гриш… - Валя неожиданно вся вспыхнула и быстро отвела взгляд. Я успел заметить, как глаза ее наполнились  таким странным туманом. Это были слезы. Как она потом их ни сдерживала, по одной крупной слезинке выкатилось таки… Во мне все сжалось… от непонятной, глухой  тоски – уеду и не увидимся долго-долго… Что может быть и никогда – не предполагал. Тогда так далеко не думалось. Стоим в обнимку. Кубань мимо катится - серая такая, пасмурная, как и небо над ней.
- Гриш, Гриш, подожди… - голос ее срывается, она достает от куда-то из таинственной и соблазнительной глубины своего «разреза»… маленькое золотое сердечко на тоненькой цепочке. Я застыл от непонимания момента.
- Смотри – аккуратно, ноготочками она раскрывает половинки этого сердечка – внутри  маленький-премаленький ее портретик. Она там совсем еще малышечка. Я все еще не понимаю серьезности происходящего.
- Это тебе на память, чтоб не забывал и посматривал… голос у Валюши опять  срывается, звучит как-то тепло, по-матерински что ли… глаза снова наполняются туманом и влагой…
- Скорее вернешься. Не забывай меня, понял? Положи в пиджак, во внутренний… не потеряй…
Ничего не осознавший я киваю молча, бормочу не вразумительное «спасибо»…

Вы можете мне не поверить, но я этот невероятно значимый для той девочки талисман, все же  потерял. О чем это говорит? Ладно бы только о моем растеряшестве. К сожалению, это была любовь в одни ворота. Очень редко но вспоминал я по жизни добрую девочку Валю, так ко мне привязавшуюся. Возможно, я был для нее первой любовью. Едва начавшейся и безответной. Она подарила мне не только золотое сердечко-талисман, она подарила мне первый поцелуй – знак своей любви.  А для  меня это было, как оказалось, просто очень интересно. Девочка со мною дружит – вот, мол, я какой «интересный» мальчик…

В конце лета, после знаменитого нашего с мамой брюховецкого путешествия, уже перед самым переездом в Эрастов, я спохватился: где же мой «Валин талисман»? Куда ж я его… Длинная линейка сараев вдоль мельничного двора. На сто рядов просмотрел я все щели в задней кирпичной стенке. Ничего. Неужели кто случайно?..

Мы с мамой в последние ее годы-месяцы часто вспоминали о «мельничных» временах, о моих «квартирных хозяевах» Галине Михайловне и Василии Степановиче, о «славном городе Темрюке»… Но так и не рассказал я ей о потерянном талисмане. Не актуально уже - подумал.

пос. Черноморский, лето 2015