Каменный цветок

Отец оживает в сыне, сын умирает в отце.
Мораль есть внутренний отец, по крайней мере, именно так мораль общества воспринимается или отрицается человеком на ранних стадиях своего развития как личности. Но поскольку отцовская мораль есть та же общественная мораль, то и протест против морали общества будет с необходимостью принимать формы "семейной революции". В свою очередь, "борьба с Эдипом" переносится на всё общество в целом, с его идеологией, моралью, законами и поддерживающими их институтами.
Общественная мораль происходит из частичного подавления морали личной, то есть из "осознанной необходимости". Это широко известное определение свободы, но мораль и есть свобода, в противопоставление хаосу ("господству") либидинальных потребностей. Подавление личного, против ожидаемого, лишь в самых крайних случаях носит репрессивный характер, чаще оно выступает в форме общественно-организованного труда. Труд "для пользы всех" (уточним: всех, входящих в данное общество) переводит либидо из статуса "мяса" потребностей в статус их приятного (но необязательного) "гарнира". Труд теряет свою сексуальную символику. Таковая сохраняется только в искусстве.
Мысль, что искусство есть процесс сублимации, не нова. Следует в этой связи отметить две вещи. Труд в искусстве имеет либидинальный характер (художник, скульптор, поэт в процессе своего творчества способны испытывать сексуальные эмоции и состояния, в чём было бы трудно заподозрить, например, тракториста или вальщика леса), и сила либидо в искусстве тем больше, чем сильнее (угнетён) сам творец.
Сублимация в искусстве носит характер отложенного ("обманутого") наслаждения, наслаждения сексуального по своей природе, но общественно-обусловленного по своим формам. Конечный момент творческого акта не наступает никогда. Результат не даёт сексуальной разрядки, а лишь временный покой. Искусство вечно? Да, и любовь - тоже...
Иными словами, искусство есть путь и средство примирения природы человека (либидо) и общественной морали (мортидо) в эстетически привлекательной форме. Смерть желания (условная смерть) возводит его на ступень вечности, как всё мёртвое, существующее для нас более или менее вечно. При всех своих новеллах и сменах масок, искусство существует в русле традиции, и творец, бунтующий против "косности", как и творец, следующий канонам, творят в культурной парадигме. Они пленники "каменного цветка" - несозданного, первичного идеала красоты и совершенства, который неслучайно помещается в мир мёртвых. Увидевший каменный цветок никогда не будет прежним. Как и забывший его. Зов мёртвых, который мы "слышим" в самых неожиданных звуках и картинах, пробуждает к жизни творческие потенции, а непредсказуемость "места" и "способа" и есть та магия, что совершает акт творческой жертвы и выводит на свет из тьмы - объект.
Кто же в таком случае сам творец, какова его роль, его судьба, его награда? Он "мальчик, услышавший зов", и оставшийся мальчиком навечно. Вот - его награда. Мало? Слишком много? Это известно только ему самому.


14 июля 2015 г.