Создавая миры

Единственный и правильный сюжет.
"Мы съехались..." Звучит до слез нелепо.
Мы можем вместе любоваться небом.
Открыв окно, впускать в него рассвет.

Гулять вдвоем, разглядывать травинки.
В них тоже мир. А выше - облака
Над нами проплывают, как река.
Небесный трон, пират, дворец, пингвины....

Над нами пролетают поезда
По рельсам из фантазий вдохновенных.
Их ждут в иных мирах, чужих вселенных.
Любимые, родные города...

Любовью, вдохновением полна
История - последний мой ребенок,
В ней нежность, белый ласковый волчонок,
И счастье встречи, что предрешена.

Но ты, любимый демон и вампир,
Не думая, что будет дальше с нами,
Как яростное, истинное пламя,
Вдруг вспыхнешь, ты рисуешь новый мир.

Пусть это время самых сладких снов,
И я сама пишу, но все же вижу.
Хочу понять, и стать безумно ближе,
Быть для тебя... Мне не хватает слов.

Но мой актер свою играет роль
В театре ненаглядных эгоистов,
В одну из непреложно верных истин
Сплетая нежность, ласку, сны и боль.

Готов альбом, и карандаш готов.
Его опилки - иглами под ногти.
Любимый демон выпускает когти.
Наотмашь бьет, и сразу в глаз, не в бровь:

Мешаю я... Под руку или прочь.
Как это равнодушие знакомо,
И кажется, что мне пора из дома,
Но вот беда, в разгаре самом ночь.

Безумно злюсь, даю понять тебе.
От мира отключает гарнитура.
Но отвлекает на стене гравюра
Твоей руки. Я точно не в себе.

Терпенье - инвестиция в любовь,
Но, знаешь, толерантность на пределе:
Бумага на разобранной постели.
Летят клочки, и не хватает слов.

И на столе - вчерашний ананас
- Наморщит нос твой утонченный профиль.
Апофеозом - убежавший кофе.
Ирония: порядок не для нас,

Не для тебя - ты хаос во плоти,
При этом миру создаешь законы,
Но так легко взрываешь все каноны...
Мешаю я? Прости меня, прости.

Алхимик, ставишь опыт над душой,
Но философский камень не дается.
Мое итак единственное солнце
Желает больше власти надо мной.

Куда уж больше - сразу, целиком,
Все чувства, вдохновение поэта,
Всю нежность, нерастраченную где-то,
Бери. Сегодня, завтра и потом.

Я буду тихо ждать твоих чудес,
Запрятанных в законы мирозданья.
Я тоже мир, но не твое созданье,
А ты и к ним теряешь интерес.

Любимых губ чарующий изгиб.
Изящество в любом твоем движеньи.
Творишь свой мир, свое изобретенье.
Тот, кто влюблен в тебя, совсем погиб.

Пергамент знает больше обо мне,
Чем ты когда-то даже пожелаешь.
Обиды так легко не замечаешь.
Лишь скрип пера в застывшей тишине.

История, как мир вокруг, проста.
В твоем саду среди чудных видений,
Фантазий, чувств, миров и вдохновений
Рву розы с пожелтевшего куста.

И плачу от любви к его шипам...
За право быть живыми, наказанье
- Любить, сгорать от страсти и желанья,
За эту клетку всю себя отдам.

Вокруг так много сказочных картин.
С привычным миром связь легко теряя,
Сочувствую, люблю и проживаю,
Твой каждый мир - реален и один.

Марионетки бьются, как в силках.
Тянуть за нити - сложная наука.
Как ярко прорисована их мука
На лицах, в тонких линиях - телах...

Был в бедности рожден, но так красив,
Танцор прекрасный. И желанный многим.
Его подхватит новая дорога,
Жизнь поменяет, даже не спросив.

Он тоже изменился - не узнать.
Изящных стоп шаги неторопливы,
И этот взгляд застенчиво-игривый.
Манящий стыд и пламенная страсть...

Вот карта мягко ляжет на сукно.
Взяв паузу, гадалка смотрит нежно.
Девятка пик: что будет - неизбежно.
Ей удержать героя не дано...

Клянется дни и ночи напролет
Быть рядом, никогда не расставаться,
И год, и два, и десять лет, и двадцать,
Но вот опять тайга его зовет.

Судьба свою легко рисует вязь.
Здесь с треском рвется ткань чьего-то мира.
Есть заповедь: не сотвори кумира.
И он уйдет: так просто рвется связь...

Вот мир иной: красивая река,
Богатый город, в нем народец странный.
И гости через мостик деревянный
Ведут коней. Они издалека.

Головорез, захватчик, враг, бандит.
Ко всем чертям нужны такие гости!
Творец играет в дьявольские кости,
И деревянный мост уже горит...

Стучат по парапету каблуки.
Сбежать, возможно, проще, чем решенье
Принять. Просить и отдавать прощенье...
Стихают вдалеке ее шаги.

Сбегает, нервно, тяжело дыша.
Пишу слова, шепчу их осторожно,
Прошу вернуться и простить, так можно!
И снова громкий окрик: Не мешай!

Увидев все , сполна познать успев
Распущенных цветов, прекрасных женщин,
Впервые стал от счастья сумасшедшим
Харизматичный полусветский лев...

Подбит и опускается в метро
Крылатый путник, всех миров изгнанник,
Когда-то до небес любимый странник,
Все проигравший в ставке на зеро...

И новый мир, привычный и простой.
В нем повседневность, драма отношений.
Не слушая, не принимая мнений,
Сам рушит все. Шепчу ему: Постой!

Но словно стену, он возводит блок,
От сердца сердце гневом закрывая,
И любит безысходно, не прощая.
Былого счастья горестный итог.

Тот самый номер помнит наизусть,
Но позвонить ей никогда не сможет.
Так трудно отыскать в толпе прохожих.
Так просто потерять, вот жизни суть...

Вот входит царь, и все холопы - ниц.
Он знает одиночество короны.
Лишь челядь у сияющего трона,
Он видит слуг. Увы, не видит лиц...

Суровый и прекрасный горный край.
Семь мудрецов, задумчивых и строгих,
Семь тонких линий, каждая - дорога,
Какую пожелаешь - выбирай!

А здесь и я, должно быть, остаюсь,
Где отзвуки щемящей сердце тайны.
Пусть лирика с мелодией печальны,
Песнь порождает нежный их союз.

Здесь от любви, уснувшей подо льдом,
Как и от песни, никуда не деться.
Словами, что легко достигнут сердца,
Зеркальный лед крушит хрустальный лом...

Прыжки, кульбиты, всполохи огня:
Все на потеху публике высокой,
С улыбкой - им. А он один - далёко.
Без слез на сердце не пройдет и дня...

Вот крепость. Знамя реет на ветру.
Все говорят, что проще было сдаться.
И дочь хозяев, ей всего шестнадцать,
Зовут теперь к веселому двору.

Сегодня для захватчика споет.
Туника с плеч, манящая ключица...
Создатель, все равно тебе не спится,
Так сделай же счастливой хоть ее...

Здесь серебрится лунным светом луг.
И в полночь в то таинственное место
Приходит мягкой поступью невеста.
И что-то шепчет, очертив свой круг...

Напротив честных жителей - ведьмак.
Их страху он недобро усмехнется,
Еще есть время до захода солнца.
Он нечисть победит, да будет так.

Окутает туман до пят его.
Свой монолог готовил не напрасно:
Он девушку из юных и прекрасных
Потребует в обмен на колдовство...

Вот наскоро связав неровный плот,
Рабыня горький плач едва ли сдержит.
Корзина, с тонкой вышивкой одежда.
На волю волн отдать бесценный плод...

Здесь караванищик, путь его далек,
Ведет свой караван, беды не зная,
Но вдруг ему создатель посылает
Находку по дороге на восток.

На завитки темнеющих колец,
Теряя сердце, смотрит караванщик,
Не зная, что его творец - обманщик
С коллекцией растерзанных сердец...

Мир магии и техники. А в нем
Не быть иным. И каждый шаг расписан,
Иначе смерть. И приговор подписан,
Плененной ведьме скажет брат о том.

Как лезвие, его слова остры.
Лимонно-желтый луч мишень отметит.
Что ж, ведьма знает, нет страшней на свете
Предательства. Вокруг горят костры...

Здесь, в подземелье, в камере темниц,
Томится государственный изменник.
Но кто из них на самом деле пленник?
Любовь не знает рангов и границ...

Печальный одр, отчаянны мольбы
И смерть вздохнет, ее коса устала...
Срывая лист, ты все начнешь сначала.
Вновь запускаешь колесо судьбы...

Летит на полной скорости скакун.
Там ждут гонца - и опоздать не смея,
В письме несет ответ. Лицом темнея,
Читает принц. Рукой коснется струн.

Дурная весть. Зачем гонец спешил?
Его никто не ждет, как этой вести...
Он носит на погост цветы невесте.
Скрип половиц, а в доме - ни души...

Вот тот, кто был напрасно обвинен,
Жмет на курок, не вынеся позора.
Виновный не дождется приговора.
И что с того, ведь твой герой - не он...

Здесь, защищая горсть своей земли,
На битву против тысяч выйдет сотня.
Все будет так, решится все сегодня.
Имен их не запомнят короли.

И, все-таки, ряды смыкают вновь.
Что ж, бронза пушек заждалась приказа.
Их меньше, только путь назад заказан:
За каждый дюйм земли заплатит кровь.

Напрасно дева ждет и в ночь глядит:
Все в красном, невозможно, дико красном.
И в дикости своей еще прекрасней
Картина, где последний полк разбит...

Здесь души тех, кто не исполнил долг,
Откликнутся на тихий зов спирита.
Как будто зло по воздуху разлито:
Удушливый, тяжелый сизый смог...

Вот парень быть желает у руля,
Держать в руках свою судьбу надежно.
Но можно ль верить снам неосторожно,
Что в путь зовут, как парус корабля?

И все ж спешит - к таинственным мирам,
Собрав в рюкзак нехитрые пожитки.
За эту тягу заплатив в избытке,
Себя он не узнает вскоре сам.

Возможно, что пойдет на рыбий корм,
Но дух, как волк, нуждается в просторе.
Его стихия - ласковое море.
Сегодня так, а завтра бьется шторм...

Доспехи здесь сияют серебром,
Как чешуя защитников-драконов.
Их миссия - в сраженьях обреченных
Служить щитом меж тьмою и добром...

А вот палач готовит свой топор,
Толпа звенит азартным предвкушеньем.
Взял золото судья, и без сомненья
Невинные ждут страшный приговор,

Рассвет встречая в свой последний миг.
Но прежде, чем сегодня казнь свершится,
Сверкающая огненная птица
Раскинет крылья, защищая их...

Вот вышел час, была иль не была.
"Герой" готов и думает о мести,
Он выжил, пусть без совести и чести.
Убийца, негодяй, приспешник зла.

И кажется, он здесь как будто век:
На каторге проходит год за десять,
Хотя его бы стоило повесить...
Но шанс дается, и готов побег...

Ведунья в тайных знаках ищет суть:
Ботинок перевернут у порога.
Тревожный знак - недобрая дорога,
Нелегкий, предрешенный, странный путь...

Стихию невозможно обойти,
Она не остановится на малом.
Волна взметнется в высоту, и валом
Пойдет на город, все снеся с пути.

Вселенной равнодушные весы.
В глазах творца значенья не имеет,
Кому конец, и кто спастись успеет.
Мгновения решают, не часы...

По миру бродит, смотрит изнутри
Инкогнито беспечный бог порою.
Замрет в саду, сраженный красотою,
Но в лихорадке дева та горит.

Едва коснется, дав молчанья знак,
И ей шепнет под тихий шелест клена:
Спасет от мора город обреченный
Чудесный колос, золотистый злак.

Возьми его. И ничего взамен
Я не прошу... Она вздохнет украдкой.
Лишь поцелуй прощанья горько-сладкий.
Им так нельзя, но сердце - в вечный плен.

Сиреневый над ними аромат,
Всех украшений та сирень дороже,
Как пламя, что еще горит на коже,
Как поцелуя незабытый яд...

Салют закончит долгую войну:
Взметнутся ввысь напуганные птицы.
Мгновенье никогда не повторится:
Их громкий крик несет с собой весну...

Девчонка обыграет их легко,
Пусть ловкачи следят за нею зорко.
Ее число - счастливая семерка.
А ей бы рисовать... Нет, глубоко...

Захватчик, вдруг, пресытится войной,
Но поздно, и ему платить в избытке.
Нелепый фокус - все его попытки
Спокойной насладиться тишиной...

Здесь, испытав сама все грани зла,
Есть та, что потеряла веру в чудо
Давным давно. Она не верит людям.
И добровольно жжет себя дотла.

Хмельная ночь в разгульном шабаше,
А днем с тоской проходит мимо храмов.
Из тонких швов и грубых старых шрамов
Рисунок выбит на ее душе...

Вот гостю говорит седой шаман,
Что он - живой, теперь - из рода волка,
Но снится вновь, что в волшебстве нет толка,
И это превращение - обман.

Что он - гомункул: пустота в груди
Страшнее боли всей, давно испитой,
Судьбы его поруганной, разбитой.
И мечется в бреду: не уходи!

Кому, скажи? Но ты, опять остыв,
Как дирижер, взмахнешь волшебной кистью:
Зеленые глаза, улыбка лисья,
Гитара, незатейливый мотив:

Вот джокер с сотней масок и личин,
Он выдаст за предтеч любую ересь,
В нем хитрость и лукавство ловко спелись,
И этому есть дюжина причин...

Толпа зловещих тварей - темных слуг
Выходит здесь из самой чащи леса.
И проклятая матерью принцесса
Поднимет против них свой легкий лук.

Я даже не могу отдать ей вдох,
Лишь наклонюсь, смотря в зрачок застывший.
Ты, к ней остыв, уже другое ищешь,
Как равнодушный и жестокий бог...

Цыганка вновь гадая по руке,
Предскажет ровно тридцать три несчастья.
Да что ему все беды и напасти?
Осталось счастье где-то вдалеке...

Судьба на фотографии. Вздохнуть.
Пусть не сбылось, к чему теперь гаданья.
Но жизнь зато прошла не в ожиданье.
В ней было все, и пусть не так чуть-чуть...

Тоска сжимает крепкие тиски.
Все знахари лишь разведут руками:
Безумца запереть семью замками.
Отчаяньем взрывает боль виски.

Пускает ток желания разряд
По проводам, по этим тонким венам.
Смести преграды, разрушая стены,
Все в мире - за один любимый взгляд.

И вечность отдают за тот костер,
Величие - за звон простой капели,
За счастья миг - постылые недели.
За близость - бесконечных дней повтор...

Струится ткань изысканных одежд...
А может, это я, не зная горя,
Вновь жду тебя на лестнице у моря,
На набережной призрачных надежд?

Парящей девой в ярком кимоно,
Любовь легко коснется, пролетая,
И даже я желанье загадаю.
"Рассвет... И ты... Открытое окно..."

Откликнется, как бабочки эффект,
В твоих мирах вмешательство любое.
Мне не понять, но я приму, с любовью.
Ты - вещь в себе. Вселенная. Ответ.

Постель из грез, храни наш сон Морфей.
Но ты не спишь: под кистью - крылья феи.
Глаза прикрыв, легко мираж развею,
Лишь прошепчу: иди ко мне, скорей.

Но мой актер опять играет роль.
Никто не знает цену тем желаньям.
Мне кажется порой ты - наказанье,
Я множу "нас" на твой напрасный ноль.

И общего у нас почти что нет,
Да это не имеет и значенья.
В закате ты поймаешь вдохновенье
Сгоревшем. Только мне милей рассвет.

Расплавленный заката леденец.
И ты с него не сводишь глаз любимых.
Мир завершить тебе необходимо,
Чтобы остыть, и пусть ему конец.

А мне б увековечить чистоту
Своей любви. Любимый взгляд напротив,
Как в шприце одноразовом наркотик
- Не устоять, вновь перейти черту.

В душе моей сплетались сплин и сталь,
Оружие мое, лекарство - слово,
Но все отдам за линии те снова,
Что ты творишь. Мне и себя не жаль.

Пусть знает много дерзкий мой кумир
Провальных, неудачных презентаций,
Фантазий странных визуализаций,
В которых кто-то не увидел мир.

Но, скованные цепью на века,
Мы тайна, суть, гармония вселенной.
И что-то в каждом мире неизменно:
Глаза в глаза, в руке опять рука.

В себе реинкарнацию любви
Твой каждый сотворенный мир содержит.
Обманы, расставания, надежды...
Когда закончишь, просто позови.

Усну - своим дыханьем разбуди.
Пусть мысли пролетая легким строем,
Собьются. Быть ли мне твоим героем?
Ладонью пламя чувствуешь в груди?

Твой новый мир готов. В нем белый волк
Играет с тенью, юный и счастливый.
И подхватив его настрой игривый,
Мелодия струится, словно шелк.

На злость мою ложится лаской месть.
Смеешься: Не дай Бог любить поэта.
Я прошепчу: Прости меня за это...
Я тоже - вещь в себе. Прими, как есть...