Зимняя Суворовская

Вспоминаю, как приятно пахло сено -
Летним клевером, душистым, луговым…
Стог стоял, весь занесённый снегом,
В нашем огороде… Украдкой я курил...

Чтобы из окна не увидала мать –
Этаж второй и кухня очень близко -
Вовсе незачем ей было знать,
Что сынок растёт таким «артистом»…

Тропка к стогу - сквозь глубокие сугробы…
У забора палисадника (в поленнице) дрова…
Каждый день туда наведывался, чтобы
Наносить поленьев… и бурёнушка была сыта…

Снег хрустел, вдыхался воздух свежий!
Загадочно блестели звёзды. Тишина. Мороз…
Любовался скромной красотой, а не жил -
Ветер времени те дни так далеко унёс…
 
Рядом крепость снежная, но небольшая –
Досок не использовал, как в повести Гайдара…
Зачем у огородов выстроил её – не знаю…
Но ребятня такой забаве была рада…

Не было компьютеров! И телефонов тоже!
Развлечения искали-находили во дворе!
Голову себе ломали – кто как может –
Вот шальная мысль и забрела ко мне…

Воевали там! Снежок, сперва, слежался,
А чуток позднее, так его мороз сковал,
Что, даже под ногами, он не рассыпался,
Если кто-нибудь на бруствер залезал…

В стене, довольно толстой, сделана нора –
Иногда мы юркали в неё, как мыши…
Хоть и холодной, тёмною она была,
Но зато курильщиков - не видно и не слышно…

Нехитёр набор из игрищ той поры:
На «снегурках» шайбу погонять по льду,
Потолкать друг друга с Царь-горы,
Извалявшись с головы до ног в снегу…

Вдоволь накататься с горки ледяной,
Друг за дружку крепко, озорно цепляясь…
Кто был постарше, проходили стороной –
Дурачиться, средь сопляков, уже стеснялись…

У них свои заботы: с кем пойти на танцы?
До субботы с воскресеньем, как дожить?
Чтобы в туалете (клуба Карла Маркса)
Быть не избитым, а кому-то отомстить…

Новишенские, Передельновские, Луговские -
Жизнь подростков тайнами полна!
Мы прекрасно знали: между ними
Шла суровая, непримиримая война!

Но пятиклашкам до танцулек так далёко,
Что мы туда не пробовали сунуть нос!
Однако, слушали охотно, как дрались жестоко
Новишенские с Луговскими, не стерпев угроз…

Знали клички – «Обух», «Граф», «Ночной»…
Кое-кто, с Суворовской, ходил у них в друзьях,
Чтоб «Сибирь» или «Чекист», порой,
Не проверял карманы, напуская страх…

Каждого хранила и вела своя судьба.
И, из нас, никто её не торопил…
Коли суждено – ждала тюрьма.
Совсем же невезучий – так недолго жил…

Нам казалось – мы дорогу выбирали!
Искали путь, который посветлей!
Наивные - мы многого не понимали,
Но оттого не делалось грустней…

Если доведётся – будем драться!
Надо ж как-то двигаться вперёд!
Не хотелось лишь надолго расставаться –
Мы же дружный, радостный народ!
13.07.15.

Помню, как мы с ребятами сходили в городскую баню…
Намылись и зашли в буфет – лимонада попить… Там очередь… Тут заходит какой-то наглый парень – всех расталкивает и прёт, как танк…
Оказалось – это Гена «Ночной»… Хватает кого-то за ухо и тащит к выходу, как шкодливого кота…
Мы за ними – посмотреть, что будет дальше? А дальше… Брань, какие-то требования, угрозы… Тот, которого вывели, залез на четвереньках - и впрямь, как кот – под скамейку, стоявшую у забора, хныкая и умоляя:
- Не надо, не надо!!! Я всё понял «Ночной»! Прости, больше этого не повторится!...
  А «Ночной» наклонился к нему, взял опять за ухо и рычал:
- Понял, сука?! Ни х… ты не понял! Но поймёшь! – он, не глядя, протянул в сторону левую руку и показывал ладонью, чтобы ему в неё что-то вложили: - Костя, бритву!! Дай бритву, говорю! Щас я этой суке метку на харе поставлю, тогда и поймёт!! –
Нам было жутко наблюдать, как этот Костя вкладывает в руку «Ночного» разложенную опасную бритву…
  Но, тот тоже попросил не резать парню лицо, сославшись на то, что слишком много народа вокруг – мало ли, стуканёт ещё кто-нибудь в милицию, как свидетель…
И парня отпустили без пореза…