Мне синь небесная тоской наполнит вены...

Мне синь небесная тоской наполнит вены,
Пока былинный Город проведёт во сне века.
Я раньше был другим – я молод был, наверное...
Я молод стану, может, после сорока.

Сердца людей, как Город, дремлют безустанно:
От той звезды, что некогда несла благую весть и свет,
Мы далеки, всех дальше – я. Путана
Грехи отпустит да расскажет: что – добро, что – нет...

Отшельники, не видя звёзд живём во мраке,
Глотая пену волн, что насыщает после долгих гроз.
Я руку подаю не попрошайке-нищему, собаке.
Я перед вами душу обнажаю, невзирая на мороз.

Во всём виним ханжей да плутократов,
Что ропчут, якобы, как свора ненасытных псов.
Забыто то, что были нами и они когда-то.
Не думаем, что сами станем ими мы потом.

Все мы – они! Весь Город, что так мил и ненавистен –
Есть я и ты. Очнись скорее, друг, яви благую весть:
Пойми, что ты – часть этой зависти, корысти!
Я – лучше, чем кажусь. Я – много хуже, чем я есть.