Интимный дневник Цветаевой -11- NB! -Обратите вним

 
      "(NB! "Любовник" и здесь и впредь как средневековое обширное "AMANT".   Минуя просторечие, возвращаю ему первичный смысл. Любовник: тот, кто любит, тот, через кого явлена любовь, провод стихии Любви. Может быть, в одной постели, а может быть - за тысячу вёрст. - Любовь не как "связь", а как стихия.) "

...

                "Плащ цвета времени и снов,
                Плащ кавалера Калиостро..."

                Марина Цветаева


                "...В сплетенье рук, в сцепленье двух смятений,
                Вне времени свершается любовь..."

                П. Антокольский "Калиостро"

  Из беседы с Антокольским той ночью 17 года (всё-таки!)- страница 18-ть:

  "Я:  Женщина - одержимая. Женщина  идёт по пути вздоха (глубоко дышу). Вот так. И промахнулся Гейне с его "horizontales Handwerk" (Горизонтальным ремеслом - нем.)! Как раз по вертикали!

  А:  А мужчина хочет - так:( Выброшенная рука. Прыжок.)

  Я:  Это не мужчина так, это тигр так. Кстати, если бы вместо  "мужчины" было "тигр", я бы, может быть, и любила мужчин. Какое безобразное слово - мужчина! насколько по-немецки лучше: "Mann", и по-французски :"Homme".
Man, homo... нет, у всех лучше...

 Но дальше. Итак, женщина идёт по пути вздоха... Женщина, это вздох. Мужчина, это жест. (Вздох всегда раньше, во время прыжка не дышат.) Мужчина никогда не хочет первый. Если мужчина захотел, женщина уже хочет.

  А: А что же мы сделаем с трагической любовью? Когда женщина - действительно - не хочет?

  Я: Значит, не она хотела, а какая-нибудь рядом. Ошибся дверью."

 **************************

А теперь в "Повести о Сонечке" - об их встрече:

  "Был октябрь 1917 года. Да, тот самый. Самый последний его день, то есть первый по окончании (заставы еще догромыхивали). Я ехала в темном вагоне из Москвы в Крым. Над головой, на верхней полке, молодой мужской голос говорил стихи. Вот они:

И вот она, о ком мечтали деды И шумно спорили за коньяком, В плаще Жиронды, сквозь снега и беды, К нам ворвалась - с опущенным штыком!

И призраки гвардейцев-декабристов Над снеговой, над пушкинской Невой Ведут полки под переклик горнистов, Под зычный вой музыки боевой. Сам Император в бронзовых ботфортах

Позвал тебя, Преображенский полк, Когда в заливах улиц распростертых Лихой кларнет - сорвался и умолк... И вспомнил он, Строитель Чудотворный, Внимая петропавловской пальбе - Тот сумасшедший - странный - непокорный, - Тот голос памятный: - Ужо Тебе!


- Да что же это, да чье же это такое, наконец?

- Автору - семнадцать лет, он еще в гимназии.Это мой товарищ Павлик А.

Юнкер, гордящийся, что у него товарищ - поэт. Боевой юнкер, пять дней дравшийся. От поражения отыгрывающийся - стихами. Пахнуло Пушкиным: теми дружбами. И сверху - ответом:

- Он очень похож на Пушкина: маленький, юркий, курчавый, с бачками, даже мальчишки в Пушкине зовут его: Пушкин. Он все время пишет. Каждое утро - новые стихи.

Инфанта, знай: я на любой костер готов взойти, Лишь только бы мне знать, что будут на меня глядеть Твои глаза...


- А это - из ?Куклы Инфанты?, это у него пьеса такая. Это Карлик говорит Инфанте. Карлик любит Инфанту. Карлик - он. Он, правда, маленький, но совсем не карлик.

...Единая - под множеством имен...


=========

Первое, наипервейшее, что я сделала, вернувшись из Крыма, - разыскала Павлика. Павлик жил где-то у Храма Христа Спасителя, и я почему-то попала к нему с черного хода, и встреча произошла на кухне. Павлик был в гимназическом, с пуговицами, что еще больше усиливало его сходство с Пушкиным-лицеистом. Маленький Пушкин, только - черноглазый: Пушкин - легенды.

Ни он, ни я ничуть не смутились кухни, нас толкнуло друг к другу через все кастрюльки и котлы - так, что мы - внутренне - звякнули, не хуже этих чанов и котлов. Встреча была вроде землетрясения. По тому, как я поняла, кто он, он понял, кто я. (Не о стихах говорю, я даже не знаю, знал ли он тогда мои стихи.)

Простояв в магическом столбняке - не знаю сколько, мы оба вышли - тем же черным ходом, и заливаясь стихами и речами...

Словом, Павлик пошел - и пропал. Пропал у меня, в Борисоглебском переулке, на долгий срок. Сидел дни, сидел утра, сидел ночи... Как образец такого сидения приведу только один диалог.

Я, робко:

- Павлик, как Вы думаете - можно назвать - то, что мы сейчас делаем - мыслью?

Павлик, еще более робко:

- Это называется - сидеть в облаках и править миром."

---------------------------------------------------------


  Этот диалог, кстати, тоже взят из "Интимного дневника". Как раз сразу за тем, что я несколько выше привела. Это ли не подтверждение, что дневник - материал для творчества. И только ждёт своего часа, чтобы прийти к читателю. И ещё я подумала сейчас, что Марина и жизнь свою делала произведением искусства. Ей были нужны сюжеты, сюжеты...  и возможность ими управлять. Но сюжеты ( жизненные коллизии) на определённом этапе стали управлять ею... Это так тяжело признать и принять избалованному ребёнку. Особенно, если последним сюжетом был сюжет о судомойке. Нужно было что-то срочно предпринять, ведь это был полный позор  для такой трагически прекрасно выстроенной жизни. Вот вам! - Поворотик сюжета! Что скажете? Я вас переиграла!!!...

Нашла. В той же главе - как бы подтверждение  мысли о жизненных  сюжетах: 

"Нужно научиться (мне) подходить  к любовному настоящему человека, как к его любовному  прошлому. То есть - со всей отрешённостью и страстностью творчества." Компроне?