Волшебные спички

Задание 3.Фокализация. Волшебные спички. 12443 символов


    1.
   
     Уже рассвело. Воодушевленно затрещали в траве сверчки, словно радуясь самому счастливому дню на земле. А и правда. Почему бы не назвать этот день самым? Всегда настоящее, то что касается нас своим дыханием, обжигает, освежает, ласкает, балует самым-пресамым. Люди обожествляют прошлое, поскольку боятся будущего. Пусть оно и рядом. Кажется — только руку протяни и достанешь будущее с ветки, как стыдливо-румяное яблоко, которое еще не упало вниз только потому, что ждало тебя. Вот оно радостно, зажмурив очи, прыгает к тебе в ладонь, чтобы через мгновенье почувствовать вежливую резкость твоих зубов, а ты ощутить прелесть его волшебного вкуса. И вот уже яблочный нектар разливается по рту, попадает в пищевод и дальше. Начинается веселое путешествие витаминной влаги в твоем теле. Ты уже сроднился с ним, как с любимым человеком и говоришь: «Не отдам, мое, уже поздно с кем-то делиться». А веселый день испытывает тебя миллионом соблазнов-удовольствий. Кажется даже: почему мне все так сразу: легкий ветерок, ласкающий нежно кожу и пронзительно-нежное утреннее солнце и призывный запах луга, где смешался букетом запахов весь окрестный цветочный мир ромашек, лютиков, фиалок и лаванды. А крики детворы не оттого ли, что им хорошо, когда ты рядом, как часть ландшафта возбуждающая к веселью? А птицы, ждущие твоих неспешных шагов, чтобы устроить умопомрачительный концерт и соревнование друг с другом? Пусть ты когда-то слышал уже все это, но это было давно, а ты существуешь сейчас. Твоя душа только что прикоснулась к миру своей парадной стороной. Кому интересны ночные сомнения, бессоница, сидящая с тобой хмельной подругой до утра? Сейчас весь одуревший от счастья мир вовлекает тебя в свою карусель. День-интриган уже подготовил свои веселые ловушки и готов посмеяться вместе с тобой. И все это под аккомпанимент запаха жасмина, нанизающего на голубую ось неба радостные уколы секунд. Даже дождик, который пока пугливо стоит в сторонке, спрятавшись за тучу, ждет момента, чтобы навестить в самое необходимое время, когда тебе захочется прикосновения холодных капель, чтобы снять с себя, как теплую кофту, июльскую жару. Но есть и маленький минус во всем этом воодушевлении. Человек тупеет оттого, что сейчас ему не нужно бороться, куда-то бежать, что-то кому-то доказывать. Он замерз, остановился в своей борьбе с кажущейся еще вчера враждебной окружающей средой. Но кто скажет, глядя вокруг на все это июльское землянично-ласкающее великолепие, что бывает на свете и стужа, когда сводит от холода кости, и случается пронзительный ветер, от которого негде скрыться, разве что в смертельном холоде сугроба. Даже уже, плотно закупорив дверь и все малейшие щелочки в окнах, ощущаешь это величие Зла, его строгость повидимому тоже нужна человеку, как черный цвет, оттеняющий белый, как тьма, оттеняющая день. Но есть люди, зрение которых нарушено. Для них все окрашено лишь в мрачные тона. Ни один офтальмолог мира не способен подобрать им очки, сквозь которые эти люди смогут воспринимать мир таким, каким он есть на самом деле, дарящий радость, свет, счастье и любовь.
    2
    Человек брел задумчиво через этот день, продираясь сквозь джунгли обещаний счастья, радости, бережно неся в душе печаль. Поэтому окружающий мир и казался ему джунглями. Он так не соответствовал внутреннему состоянию идущего, что от этого контраста удивленно замолкало все живое, едва завидя торжествующую грустную улыбку в которой смешалась безнадежность с опустошенностью. Трудно сказать умирающему: «До завтра». Ведь завтра у него уже не будет. Остается только настоящее.
    Человек, назовем его условно Диомидoм, мог бы перейти на другую сторону дороги, которая шла над обрывом. Там внизу морские волны суетливо-радостно бились о каменные скалы, высекая из них пену. Самые отчаянные брызги, подпрыгивая, достигали даже дороги. В отдельных местах на особенно крутых изгибах, серпантин охраняли горные сосны, причудливо изогнув свои стволы-спины, испуганно ощетинясь длинными запыленными иглами. A вокруг них стоял, как зонтик, смолистый запах, охраняя своих хозяев от недоброжелателей. Но человек не стремился впитать в себя природу, он ее просто не замечал. Диомид шел вдоль нависающей над дорогой скалы, откуда в любой момент мог свалиться роковой камень и оборвать его жизнь. Значит, он просто ею не дорожил. Ни одно из самых страшных препятствий, способных стать на пути не могло бы его остановить и удивить. Ни лава, ни пропасть, ни лавина. Он мог бы спокойно войти в поток лавы или шагнуть в пропасть, или слиться с лавиной, даже не заметив, не ощутив страха. И если Диомиду суждено было погибнуть на пути, он не проронил бы ни одного слова, не издав ни одного крика страха или возмущения роковой судьбой. Внезапно запах раскаленной пыли, стоящей над дорогой стал настолько нестерпимым, что даже Диомиду захотелось отойти на миг в тень и сделать небольшой привал. К своему удивлению, в глубине скалы он обнаружил что-то похожее на отверстие. Вначале ему показалось, что это лисья нора, но рваные края отверстия говорили о том, что, вполне возможно, там за таинственным входом прячется карстовая пещера, каких немало в этих горах, состоящих из рыхлого известняка. Он с трудом протиснул свое тело в отверстие и вскоре оказался в небольшой пещерке. Человек осмотрелся. Постепенно глаза привыкли к пугающему полумраку помещения. В середине на каменном ложе лежал старик. Он слабо застонал, когда увидел, что какое-то живое существо оказалось рядом. Или ему помогут, или остановят его уже никому не нужное существование, или отвлекут от подготовки к встрече с вечностью. Умирающий, повидимому меньше всего надеялся на то, что ему помогут увидеть солнце и завтра. Он уже мысленно простился с миром и сейчас возможность что-то сказать, оставить напутствие, просто отвести душу заставила его приподнять голову и после нескольких стонов он промолвил:
    - Благословен будь, вошедший сюда. Теперь у меня есть возможность обратиться к живому существу, а не только к холоду каменного молчания.
    Диомид посмотрел на лежащего, сразу оценил обстановку, потом подошёл к умирающему и сказал:
    - Чем могу помочь тебе, добрый человек, вижу, что твоя немощность достигла критической черты.
    - Да ты прав, странник. Дай мне сделать глоток воды.
    Совершив пару глотков из чашки, поданной Диомидом, человек продолжил:
    - Меня зовут Зирис. Мне девяносто девять лет, хотя и почетно дожить до ста, но я, видимо, уже не осуществлю это желание. Однажды я брел, как и ты по дороге и встретил глубокого старика. И он мне подарил коробок особых спичек. Дело в том, что я прожил жизнь праведника, всем помогал, никому даже на йоту не причинил зла. И волшебная коробка спичек исполняющих желания осталась неиспользованной. С этим словом голова умирающего дернулась и он повалился на бок, а глаза застыли, глядя вопрошающе немигающим взглядом на покинутый мир.
    Диомид с удивлением смотрел на тело, постепенно все больше и больше коченеющее. Потом он пошарил в изголовье и обнаружил узелок. В старой тряпке лежал спичечный коробок. Он был старый, но полный доверху спичек. Диомид взял первую попавшую спичку и чиркнул о боковую поверхность.
    Раздалось слабое шипение и появился легкий свет, озаривший на пару мгновений пещерку. Диомиду показалось, что умерший пошевелился. Невероятно!
    Он дотронулся рукой до лица старика. Оно не было уже холодно, как лед. Легкая жизнь запульсировала под дряблой кожей.
    «Он, кажется, возвращается к жизни. О чудо!» Диомид взял на руки почти невесомое тело и вынес из пещеры.
    Потом с большим трудом, рискуя жизнью, ему удалось спуститься к кромке воды. Дух обрыва прямо затрясло от обиды, что ни один из уступов не стал последним в этом головоломном спуске и наглец, осмелившийся бросить вызов ему, уцелел. Но Диомид, кажется, даже ни на мгновенье не усомнился в том, что цель будет достигнута. Потом человек осторожно положил свою ношу на камень, окатываемый пеной прибоя.
     Ответом на все действия Диомидa была улыбка, которая разлилась на морщинистом лице, может быть она и хранила человека во время головоломного спуска?
    Диомид стал брызгать на лицо старика соленую воду, зачерпывая ее вместе с подрагивающими на поверхности солнечными бликами. Он почувствовал, что человек возвращается к жизни по-настоящему.
   
    3
    Через два часа Диомид уже разжег костер и смотрел на улыбающегося старца,который задумчиво смотрел вдаль. Казалось, что эта улыбка продолжается в трещинками скал, а затем сливается с прибоем, почему-то исчерченным массой легких световых морщинок.
    Так они и просидели у костра молча, понимая без единого слова все, что хотели сказать один другому. И осознал Диомид, что своим желанием и волшебной спичкой вернул старца к жизни. Завороженный блаженством тихого вечера задремал, a раскрыв глаза, обнаружил, Диомид, что Зирий исчез.
    Но странно, Диомид даже не предпринял попытку разыскать старика. Он думал о том, почему старик так и не воспользовался ни разу волшебными спичками, ведь у него должно было быть массу соблазнов в жизни? Неужели он никогда не хотел быть богатым, сидеть на троне в окружении слуг, а вечером окунаться в негу волшебных поцелуев прекрасных женщин? Неужели он не хотел видеть восхищенных влюбленных глаз собственных детей и благодарных слуг и друзей?
    Ведь коробок содержал спички, исполняющие желания. В чем секрет?
    Потом прошло очень много лет, Диомид и сам дожил до почтенного возраста. Он был женат. Он стал царем, у него было много слуг, друзей, любимая жена и замечательные дети. Cо всем он старался быть добрым, ласковым. Все его носили на руках. Он даже делился богатством со своими друзьями и, представьте себе, со слугами. Но чем больше он дарил, тем больше богател сам. Он выигрывал все войны. Но Диомид не порабощал покоренный народ. Наоборот, он дарил им много богатства. Где вы видели такого завоевателя, которого бы боготворили побежденные? Пальцы его рук привыкли, с одной стороны, к царскому скипетру, а с другой — к способности выводить философские истины и правила, по которым жили счастливые люди никогда суды между спорящими не знали более справедливого вердикта, чем из его уст.
    Диомид искусно научился играть на арфе и флейте и посвящал много времени в своей библиотеке, где была собрана мудрость всего света. Вы ждете моего признания, что он пользовался волшебными спичками, но и у него коробок так и остался нетронутым. В чем же секрет? Как Диомид добился всего не пользуясь волшебством? А вы сами попробуйте ответить на этот вопрос. И еще на один, который поможет вам найти разгадку. Если человек верит в то, что может, способен на все, то нужны ли ему еще какие-то подручные средства кроме огромного желания и чистого сердца?
    Может быть, спички в волшебмом коробке лишь выполняли роль спасительного круга, который одевает пловец в штормящем океане? А когда пришло время, то и Диомид пошел знакомой дорогой к пещере над морским обрывом.
   
    4
    Правитель разыскал пещерку и лег на холодный жесткий камень, ожидая смерти. Он прожил честную, счастливую жизнь и готов был встретить вечность. Пусть его близкие не видят его, всегда смеющегося и веселого, нежного и активного - дряхлым и умирающим. Может быть, если ему суждено и кто-то придет к нему, как он когда-то к Зирису. А потом если захочет, то вернет его к жизни.
    И через некоторое время Диомид увидел человека, которому передаст свою волю и коробок волшебных спичек исполняющих все желания. Над ним склонился в почтении к умирающему... он сам.
    Значит и Зирий, к которому он пришел много лет тому назад тоже был он?
    ***
    Бабочка перелетала с цветка на цветок. Сколько она повидала всего интересного, любой бы назвал окраску ее оперения красивой, все ею любуются, но наступит момент и она превратится в безобразную гусеницу, которую все ненавидят и хотят уничтожить, когда она будет ползти по стволу к заветному листику, чтобы его изувечить, но ведь она голодна. А все будут пытаться ее уничтожить. Справедливо ли это? Сегодня тобой любуются, а завтра все стремятся уничтожить и все это запрограммировано природой. Почему? Кто решает за нас, кому быть рабом, а кому властелином, кем любоваться, а кого ненавидеть?
    А еще хуже, кому уготована жизнь бабочки-гусенницы?
    Обо все этом думал Диомид, когда смотрел в лицо человека,склонившегося над ним, умирающим на последнем каменном ложе.
    И человек этот, с озабоченной улыбкой не знал еще, что он и тот, кто делает последние вдохи,чье сердце отстукивает последние секунды жизни, одно лицо. Он узнает это в свое время,когда проживет до конца длинную счастливую жизнь с неначатым коробком волшебных спичек в кармане.