Чаша осени

         Из сборника стихотворений
              «Чаша осени»
          (Напечатан в 1999 г.  издательством
           «ЛИО РЕДАКТОР», г. Санкт-Петербург)   

                ДВЕ ТАЙНЫ

Год за годом душа набирала объём,
Ей звезды за окошком уже не хватало.
И терялась в догадках: «Что будет потом?»
Потому, что когда-то себя потеряла.

В белых пятнах черёмух лежала страна,
И робела душа перед сложностью мира.
Но в незнание смело врастала она
И вбирала в себя даже чёрные дыры!

Что-то брезжило ей, вспоминалось во сне.
Может быть, даже сущего мира причины?
И роились бессонно в её глубине
Недоступные здравому смыслу пучины.

Только Тайне души Тайна мира подстать!
Друг без друга им вечно томиться под спудом.
Мы изводимся в тщетных попытках понять,
Но лишь Чуду души мира явится Чудо.

                ПУТЬ

Меняются бессчётные века,
За эрою проходит эра…
Но там, где Тайна слишком глубока,
Поможет Вера.

Я Верой жив и Вера мной жива,
И верю я обещанному раю.
И сущность этой Веры такова,
Что я её не проверяю.

Вспорхнул на подоконник голубок –
Благая Весть! Внимаю ей, немея.
Есть Истина на свете – это Бог,
А Вера – Путь, и нет Пути прямее.

Россия, Русь! Ужели ты во мгле?
Живу, единой Истины взыскую.
И верю в Царство Бога на земле,
И верю в Троицу Святую.

                ЗАКОН

Терпеть и преодолевать
Обязана душа,
И миру щедро отдавать,
Корыстью, не греша.

Никто закон не обошёл
Дорожкою кривой.
Не чересчур ли он тяжёл,
Не жёсток ли порой?

Но что бы сделал ты, имей
Божественную власть,
Чтоб оградить своих детей,
Чтоб им не дать пропасть?

Не то же ль самое, что Бог?
Не тот же ли закон?
И разве может быть жесток,
Кто любит так, как Он?

               ИСТОРИЯ

История повторами чревата,
В ней снова есть вакантные места.
Она, плодя с избытком геростратов,
С трудом находит одного Христа.

Порой одна строка вмещает годы
И годы неустанного труда!
И не властям определять, кто годен
Войти в её анналы навсегда.

Прилипчивая эта штука – память!
Припёрты ею, изобличены,
Мы, что ни день в истории влипая,
В долгу перед Историей страны.

                ХВАЛЮСЬ

Уж если речь заходит обо мне,
Могу я быть нескромным, если надо.
Люблю хвалиться солнцем в вышине,
И ветерком, дарующим прохладу,
И птицею, сидящей на гнезде,
И миражом сиреневого сада…
Всем, что легко встречается везде
Любому – и рассеянному – взгляду.
Чем я хвалюсь? Тем, что лежит вовне,
К чему я совершенно не причастен?
- Нет, нет и нет! Лишь тем, что есть во мне,
Своею лучшей, сокровенной частью!

                РЕЧЬ

В тоске звериной зорь кроваво-мглистых
Рождалась речь, туманна и проста,
В потугах неоформившейся мысли,
В мученьях неподатливого рта.

Тягуче длилось время… Голоса
Неторопливо полнились значеньем.
…И зазвучали степи и леса
На языке стоянок и кочевий!

И было дело для умелых рук:
Лепить кувшин и мастерить жилище.
Ловчей ложилось в руки топорище,
Работой шлифовался каждый звук!

Речь корчевала, сеяла и жала,
Любого не чуралась ремесла,
И ревностно наукам прилежала,
И многие науки превзошла.

На поле брани, честь не уронив,
Оружием владея в совершенстве,
Отбила Речь двунадесять нашествий
За щебет птиц и мерный шорох нив.

Она - не гостья на честном пиру,
Она - не приживалка у богатства…
И непоруганной среди любых порух
Она должна по праву оставаться!

            ВРЕМЯ ПОТЕРЯННЫХ ВЗОРОВ

Время потерянных взоров
И потрясённых основ:
Мера, которой и море –
Капля на чаше весов.

Поиски верной дороги,
Зрелище рухнувших царств.
Краешек тайны о Боге,
Замысел светлый Творца.

Горе, мутящее разум;
В тогу рядящийся грех…
Всё это, взятое разом, -
Смена космических вех.

Происходящего с нами
Этим слова не объять.
Что же они объясняют,
Мой исстрадавшийся брат?

- Что бы ни сталось с тобою,
Что бы ни сталось! – сполна
Каждая капелька боли
Будет тебе зачтена.

Всё – до последнего звука,
Разлепляющего уста.
Порукою – крестная мука
И воскресенье Христа.

               Я ВСПОМНЮ

Я спокоен и даже, мне кажется, мудр
Потому, что мгновению каждому рад.
Так и надо в одно из прекраснейших утр -
Помнить всё, что нашёл, всех не помня утрат.

Я, признаться, не молод. Но юный мой пыл
Оживает порою во мне без труда.
Много жизненно важного я позабыл,
Но когда-нибудь вспомню. Вот только когда?

                СУДЬБА

Судьба – направление, а не дорога.
Юлить, уклоняться – себе же дороже.
И надо идти до предела, до Бога,
И узкою тропкою, и бездорожьем.

Тебе захотелось тепла и уюта?
Тебя истомила судьбина земная?
- Представь лишь, насколько труднее кому-то,
Припомни, как может обязывать знанье!

Тебя моя речь за живое задела?
Я рад, ведь такое бывает нечасто.
Но если расходятся слово и дело,
Готов я за каждое слово ручаться!

                РОССИЯ

В лесу – прогалы, в памяти – пробелы,
И на поляне – рана от костра,
И хаос звуков в песне колыбельной,
И полный спектр хищений и растрат.

В сердцах – остуда, на путях – преграда,
И продувные ветры в головах.
Но униформа выглядит парадно,
И ослепляют бляхи на ремнях.

И звёзды – навзничь, и земля в изломах,
И счастья не докованы ключи,
И канувшие в лету миллионы,
И у последствий – тысячи причин.

Глаза в слезах, лоза в грязи и глине,
И половина литра на троих.
И дорогой, и горький хлеб целинный,
И голый за усердие тариф.

И мудрые холодные рассветы,
И лёд, и снег, и пылкие мечты,
И многая – Шаляпинская - лета,
И позади – горящие мосты.

               ПАРАЛЛЕЛИ

Так просто, ни с того и ни с сего,
Не зазвучат симфонии в эфире.
Кто нынче пал, пост не оставив свой?
Кого лишились мы в подлунном мире?

Всего не предусмотришь наперёд:
Никто не умер, все пока что живы,
А «просто» наступил переворот,
Уже расселась хунта по ранжиру –

Позирует! И весь обширный зал
Битком набит пришибленною прессой.
Уж танки даванули по газам,
Вот-вот пойдут облавы и аресты.

Глаза протрёшь: нет, это не во сне
Вещает зло о прелести насилья,
Как где-то в слаборазвитой стране!
Но это совершается в России.

Москва, столица, думаешь о чём?
Какие годы вспомнила и цели?
Не Венгрию ли в пятьдесят шестом?
Уместны нынче эти параллели.

И ты страдала много, но жила,
Трудом упорным приземляя сказку.
Но лишь теперь, наверно, поняла
Весь ужас, всю беду Новочеркасска.

Твои догадки были нелегки,
И ты, покоя собственного ради,
Гляделась в «голубые огоньки»,
Устраивала громкие парады.

Какие бы ни минули года,
Беда бедою быть не перестанет.
О, если б знала ты уже тогда
Весь ужас, всю беду Афганистана!

                РЕЧЕЛГА

Есть небольшая станция в лесу,
Она живёт неспешно, небогато,
Но всё, что с нею связано, так свято,
Так бережно я в памяти несу!

Там проволочный ржавый семафор
Скрипит при встрече, подымая руку.
Там, несмотря на долгую разлуку,
Меня в лицо признает старый бор.

Я много разных повидал селений,
Но там при виде старого плетня
Такое может вспыхнуть впечатленье,
Что красотою обожжёт меня!

                В ПРЕДДВЕРИИ

Я сегодня раздумался. Это к добру.
Каждой мысли, как суженой девице, рад,
Я живу, не печалясь о том, что умру,
Потому, что покой в моём сердце и лад.

Впрочем, что это я? Прихвастнуть не хитро,
Ведь и я, в суету вовлекаясь, живу-
Поживаю. Вопрос лишь: какое добро
Наживаю? И что я собою зову?

Отрешусь от забот: постою на ветру,
Пусть мгновение. Было бы что продлевать!
Я живу, не печалясь о том, что умру,
Если так будет лучше, чем жить-поживать.

Без тревоги приму дар благого Творца,
Потому, что не верю, что прах я и тлен.
Потому и живу не под страхом конца,
А в преддверии ждущих вдали перемен.

            ЧТО НАМ ОСТАЁТСЯ?

Отгорела осень, отблистала.
В пепелищах плещутся дожди…
Память растревоженно листая,
Что нам остаётся впереди?

- Вороша былые времена,
Жёлтые листы прямить и комкать,
И роптать спокойно и негромко,
И светло о прошлом вспоминать.

                ПРИБЫЛОВО

Отголоском былого,
В стороне от дорог,
Хуторок Прибылово
Чутким зверем залёг.

Сеет мелкая крупка.
Означается день
Отголосками крупных,
Других деревень.

Зябнут мокрые крыши.
Ход замедлен часов.
Это странно – не слышать
Молодых голосов.

Стаи птиц отлетели.
Выше тёмных холмов
В небо хмурое целит
Перспектива домов.

Годы глубже запашут
Память. И не прочесть.
Лишь в глазницах запавших
Обветшавшая весть.

Может, здесь под гармошку
Парни дыбили пыль?
…Размелась по бревёшку
Домовитая быль.

Может, здесь словесами
На изломе судьбы
Мужики расчесали
В кровь чубатые лбы?

- Под лежачий-то камень
И вода не бежит.
Намечалась такая
Подходящая жизнь!

И не здесь ли крестились
Неторопко, и шли
В смертный бой за Россию,
Ради отчей земли?

Что-то всё-таки было!
Да быльём поросло…
Провалились стропила,
Избы вбок повело.

Был бы рядом хозяин –
На все руки мастак –
И не знать бы изъяна,
Всё бы вышло не так!

Там, за тёмным оврагом,
Где отпел соловей,
За высокой оградой
И земля солоней.

Там в корявые даты
Грубо сбитых крестов
Судьбы целые вжаты:
«Прибылов»… «Прибылов»…

                РОДНАЯ ЗЕМЛЯ

Утро зимнее, россыпь снежная…
И в сверкающем кружеве инея
Хороша ты, земля неизнеженная,
И лесами своими, и нивами.

Засвистит метель, застя белый свет, -
Для тебя это дело обычное.
И в глазах твоих ни грустинки нет,
Всё ты радостна, всё улыбчива!

Словно душу, как встарь, греет русская печь!
А твоими заслушаюсь сказками,
И слежу, как добра их старинная речь
И щедра незатверженной ласкою.

И уже не застанут врасплох холода,
И с пути не собьёт метелица,
Потому, что не всякое горе – беда,
И любая беда перемелется.

                ПРИЗВАНИЕ

Сторона моя, сторонушка,
Широко ты разбрелась!
От меня ли ты хоронишься
Во сосновых во борах?

Высока, да не обидчива,
Не заносчива ничуть,
С древней верою провидческой
Ты угадываешь Путь.

Нелегко твоё призвание –
С высоты своих кремлей
Мир и счастие вызванивать
Всей заждавшейся земле.

             ТРУДНЫЙ УРОК

Всё не выучу урока –
Знать, наука нелегка:
Темь – темна, а даль – далёка,
Светел свет, а близь – близка;

Сложное, отнюдь, не просто,
Умное весьма умно,
Острое взаправду остро,
А греховное – грешно…

Только норов непокорно
Бьёт о стену головой.
А законы так законно
Непреклонны, Боже мой!

Есть пространство – им омойся.
Всё ль сольётся, как с гуся?
Слава Богу, в самовольство
Воля вылилась не вся!

                У МЕНЯ ЕСТЬ ДОМ

У меня есть Дом, но нет от него ключа.
Я уходил надолго, я всё по дорогам растряс!
Гляжу в окно, а там - в глубине - свеча,
И она почему-то горит в этот поздний час.

Я гляжу в окно и вижу знакомый стол:
Он накрыт. Среди блюд я вижу бутылку вина.
Я бы вошёл, сию бы минуту вошёл!
Но почему там кто-то ещё вместо меня?

Может быть, этот Дом никогда и не был моим,
Да и Дома этого не было никогда?
Если мы долго бродим, если домой не спешим,
Всякое может случиться, любая стрястись беда!

Долго же я бродил и долго себя искал.
Так, наконец, устал, что лишился последних сил!
…Вот и пока что весь мой недолгий сказ.
Что же стою я здесь? – Ужин давно остыл.

                ДОВЕРИЕ

Земля добра. Честят её, корят,
Её леса без сожаленья сводят;
Над нею синь небесную коптят,
Её живые отравляют воды.

Земля мудра. И всё-таки опять
Беспечна, и не ждёт удара в спину.
…Вот так же точно не умеет мать
Не доверяться собственному сыну.

                «СТАРАТЕЛИ»

                1
Опасаюсь «старателей», лезущих в душу,
Обнажающих некие сути вещей,
Далеко в измышлениях смелых идущих,
Препараторов мыслимых несовершенств.

Опасаюсь настойчивых и основательных,
Не каких-то там шибко пронырливых шельм, -
Рьяных «филов» и «ведов», тёмных мест толкователей,
И душевно добротных благих крепышей.

Дай им волю – засунут в мозги электродики
И в цифирьках тебя отразят целиком!
Дело делают, в общем, они благородное –
Вносят в частности ясность о том и о сём.

                2
Не стану я модных теорий приверженцем.
Известно, учёный копается крот
Не тщетно – в душевных потёмках содержится
Искомая сущность. Кто ищет – найдёт!

Уже на экране горит осциллографа
Сгущённая до квинтэссенции мысль.
Уже алгоритма железная логика
Стишата кропает… Сезам, отворись!

Заложим в компьютер толику душевности, -
Отныне он близкая наша родня!
Родня быстродумная и совершенная,
Ну что тебе стоит и жить за меня?

           ПОСЛОВИЦА

«Не всякое лыко в строку»! –
Не скажешь мудрее и строже.
И слава тому языку,
Который вот так подытожил!

Какой экономный язык!
Такое со скуки не ляпнешь!
Так мог выражаться старик,
Когда, отложив кочедык,
Дивился сплетённому лаптю.

               СЛОВО

Только Слово и было вначале,
Мира сущего первоисток.
Не его ли я слышу в молчанье,
Где-то между проявленных строк?

Скороспелых чураюсь суждений
И логических формул боюсь,
Ибо всякое слово – суженье,
Ибо сказанным сам умалюсь.

О значении слов понаслышке
Знаю я. Но хотелось бы мне
Знать закон, установленный свыше,
Видеть скрытый огонь в глубине!

От дроблений земных, от мельчаний,
От речений пространных устав,
На себя вызываю молчанье,
Замыкаю на время уста.

Дорожащий свободою воли,
Подытожив свой опыт земной,
Не постичь я хочу, но всего лишь
Слово-Бога почтить тишиной.

                ДАР

Да, то был сон. И я его забыл
При пробужденье сразу же. И всё же
Я вынес знание о том, как я любил
И как любим. Любим Тобою, Боже!

Я так безбожно, так нелепо жил,
Но Ты, Отец Небесный, мой Наставник,
Щедротами меня не обделил,
Меня своей Любовью не оставил!

За что же мне такая благодать
Дарована? Ведь я её не стою.
Я не боюсь перед Тобой предстать,
Но это Дар – предстать перед Тобою!

                Я ЖИЛ НЕ ТАК

Я переделал много разных дел
И так покорно ими жизнь заполнил,
Что за работой времени не помнил
И на часы ручные не глядел.

Но вот очнулся. Спину разогнул.
Впервые огляделся виновато.
И обратил вниманье, как блеснул
Холодный луч на кромке циферблата.

Я твёрдо знал, что вечер на дворе, -
Ещё куранты полночь не отпели.
…Но разгонялись стрелки всё быстрей,
А я смотрел на них оторопело.

Быть может, поломался механизм?
Но было хуже – изменилось время.
Я заклинал его: «Не торопись!»
С невероятной скоростью старея.

И всё тусклее делались глаза,
И растекались по лицу морщины…
Я жизнь свою спустил на тормозах,
Я так в миру бездарно обмирщился!

Мой голос слаб. Душа моя – пустяк;
Она ушла на гвозди и медали.
Я жил не так! Я чувствовал не так!
Я был до помрачения нормален!

Ну, да: я – был, тащил житейский воз.
И вот по жизни прожитой награда:
Исчез, как будто и не жил всерьёз.
Не надо слёз. И памяти не надо.

                МИЛОСТЬ

Разве вы умеете, деревья,
Ради нас горевшие дотла,
К нам ещё испытывать доверье,
Зная наши мысли и дела?

Дикое зверьё и скот домашний,
Малые речушки и моря,
Рядом с нами откровенно страшно
Вам должно быть, честно говоря!

Сколько же грехов нам отпустилось,
Сколько же простилось нам вины!
Велика Божественная милость –
Снова мы для мира прощены.

                ЧТО СЛУЧИЛОСЬ СО МНОЮ?

Я виновен перед луною,
Перед звёздами, перед лугами…
Что такое случилось со мною?
Что за странное недомоганье?

Как такое могло случиться?
Почему для меня потерялась
И высокого полдня лучистость,
И весеннего утра алость?

Стало в голосе больше металла
И врагов поубавилось внешних.
Но уже моя душенька стала,
Словно прочие, крепким орешком.

Твёрдой стала она и сильной –
Не замай! – поломаешь зубы!
Но, от мира едва отделилась,
Незаметно пошла на убыль.

Море пенное! Жаркое солнце!
Сад цветущий! При всём старанье,
Даже если до вас восполнюсь,
Я, наверно, не стану вами.

                ПЕШИМ ХОДОМ

Мир легко сбивает с толку.
Снова я с пути сойду
Поискать в саду иголку,
Побарахтаться в пруду,

Посчитать число песчинок
В куче мелкого песка
И без видимой причины
Ветра в поле поискать.

Мне и самому непросто
Свой постигнуть интерес.
Я могу блуждать в трёх соснах
И за ними видеть лес.

На мои пути-дороги
Наступает лебеда.
Пешеходов так немного! –
Подевались, кто куда.

Знать, они в пути умели
Не равняться на звезду,
И пришли к известной цели,
И живут с собой в ладу.

Травы пышные не мяты,
Верстового нет столба…
Непрестижное занятье –
Эта пешая ходьба.

               НЕУЧТЁННОЕ

Какая скука: всё рассчитывать,
Все взвешивая «за» и «против»,
Быть скрупулёзным и рачительным,
Себя цифирью заморочив!

А ты и так, и сяк прикидывал,
Предусмотрел как будто всё ты,
Но чудо разом опрокинуло
Твои точнейшие расчёты!

И это чудо неучтённое
Твой труд низводит до гадания.
Что значит блеск твоей учёности
В слепящей бездне мироздания?

                БЕЗМОЛВНАЯ ПЕСНЯ

Я – как берег, в который стучится волна
И который не скажет: «входи!»
Я – как дом, где давно не живёт тишина,
Но она предстоит впереди.

Вот на чьём-то окне загорелась свеча, -
Отчего загорелась она?
Вижу отсвет таинственный здесь и сейчас.
Тишина, тишина, тишина…

Ничего, что я скучен бываю и пуст, -
Я безмолвную песню таю.
Я боюсь за себя, а за Всё не боюсь,
Но бояться уже устаю.

Я ещё ненадолго побуду собой –
Твёрдым, словно прибрежный гранит.
А потом пусть меня забирает прибой
И в открытое море умчит.

               ЗАКОНЫ ВРЕМЕНИ

Сегодня время тянется со скрипом,
Как тяжело гружёная повозка.
Есть в медленности умысел сокрытый,
Урок натуре приземлённо плотской.

В такие дни преследуют соблазны
Ускорить время, сжать его до мига,
До малости, чтоб с ней покончить разом
И устранить досадную заминку.

Но время за насилье над собою
Жестоко мстит и воздаёт сторицей
За изгнанные горечи и боли,
За вырванные смятые страницы.

У времени этапы есть и звенья,
И собственные важные задачи.
Есть у него такой закон - терпенья,
И есть такой закон - самоотдачи.

                ЗВЕЗДОПАД

Прогнозы обещали звездопад,
Но тучи с вечера всё небо обложили.
Недолго мы об этом потужили,
И спать легли, и лампу потушили,
Особенных не чувствуя утрат.

Но я проснулся. Мельком бросил взгляд -
Без всякого желания увидеть -
На плосколицый бледный циферблат,
Чтоб время равнодушьем не обидеть.

А это был ночной апофеоз!
Горели в небе, словно по заказу,
От альфы до омеги сонмы звёзд
И ни на йоту малую не праздно.

Оделись мы и вышли за порог,
От нетерпения сгорая, вышли.
И провозвестьем будущих дорог
Открылись нам космические выси!

Искрился снег, и в воздухе ночном
Кристаллики мельчайшие мерцали.
Чем это было: явью или сном?
Уж мы с тобою их не разделяли.

В который раз сбывались наши сны!
(Хотя по мненью многих слишком поздно)
То тут, то там с небесной вышины
Величественно скатывались звёзды.

И это лишь подчёркивало нам
Великолепье планов Мирозданья!
Но жизнь была бы всё же не полна
Без нашего участья и вниманья.

Нет места опасениям былым,
Что мирозданье шатко и непрочно,
Что счастье вдруг развеется, как дым!
Ведь нет часов для счастья неурочных!

Несчастною бывает только часть,
А полнота желанна и возможна.
… И мы жалели спящих в этот час,
Хотя на них мы были так похожи!

               СУЖДЁННАЯ ВСТРЕЧА

Среди книг и простых, и шикарных,
И брошюрок, приметных едва,
Эта книга, забившись вглубь шкафа,
Всё дичилась меня, как сова.

Уж иные из книг, как сороки,
Всю свою небогатую суть
Разнесли во мгновение ока
И бесследно смогли упорхнуть.

Эта ж книга моя без роптаний
Прозябала, судьбы не кляня,
И какие-то важные тайны
Сберегала в себе для меня.

Так жила она, не нарушая
Неготовой моей тишины,
Лишь порой осторожным шуршаньем
Задевая тревожные сны.

Это книга моя, эта птица
Разминала тихонько крыла.
И однажды, устав томиться,
Воркованьем меня позвала.

Потянулись к ней руки сами,
Сами к ней устремились глаза.
Я почувствовал крыл касанья,
Я услышал в себе голоса.

И случилась суждённая встреча!
Позабыв остальные дела,
Я читал, расправляя плечи,
Как затёкшие два крыла.

              ДОВЕРЬСЯ ГЛУБИНЕ

В Тайну Истина облекаясь,
За собой не увлечь не может,
Ибо Тайна сия «велика есть»,
И предел для неё не положен.

Можно долго и нудно учиться,
Но светлей на душе не станет,
Если только не приобщиться
Тайной Истине – Истинной Тайне.

Ты своей глубине доверься, -
Полнозвучна та глубь немая!
…Ты уже не всплывёшь на поверхность,
Ибо там измерений мало.

               ИНОЙ СПОСОБ

Я так привык себя распространять
Вовне! И это кажется мне делом
Достойным. И порой себя унять
Не удаётся. Нелегко отдельность

От мира ощущать и не тянуть
К нему свои растерянные руки,
Спеша рукопожатьями вернуть
Уверенность в себе. А эти звуки

Не вызрели, а ждут уже ответа,
Который вряд ли блещет новизной:
«Да, ты вполне реален, друг!» Но это
Так относительно! И способ есть иной

Существования - опору отыскать
В себе самом. А этого непросто
Достичь. Но как иначе перестать
От суетных ответов и вопросов

Зависеть? Куцей меркою земной
Понять ли высоту предназначенья?
К чему мне воля, если будут мной
Играть ветра и помыкать теченья?

                ПОЛЁТ КОМАРА

«Ясный день» - я бы мог до утра,
Несмотря на кромешную темень,
Развивать эту важную тему,
Но вмешался полёт комара! –

И прельстил меня новой идеей:
Что для сердца даёт и ума
Тонкий звук – в просторечье, зуденье -
Существа, под названьем «комар»,

С оборотистым князем Гвидоном
Не имеющего родства?
…Из словесности бочки бездонной
Неуёмные лезут слова.

В запустелом пространстве жилища
Появляется центр свой и ось.
Знаю, слог мой немного напыщен,
Но, поверьте, я это всерьёз!

И комар не на шутку ярится,
И не в бровь уже целит, а в глаз.
…В прах повержен разящей десницей
Мой комар! Чу! – Запела синица!
Только это отдельный рассказ.

                ЗОЛОТО

Чтится золото в народе,
Хоть его в народе мало:
Дескать, не найти в природе
Благороднее металла!

Кто-то видит в нём забаву,
Кто-то в нём души не чает…
Всё же я хочу добавить
Пару едких замечаний!

Лучик солнца, блёстку славы,
Кроху чудного мгновенья
Перехватит, переплавит
Безо всякого зазренья.

Немудрящую вещицу,
Всё, что мало-мальски ценно,
Обобрав, оно уж тщится
Стать людских желаний центром.

И с больным тщеславьем вора,
Лицемерье расточая,
Хочет представляться взорам
Олицетвореньем счастья!

                МИМОХОДОМ

На словах отрицаю всевластье
Суеты. А на деле не так.
Вспоминаю из Экклезиаста:
«Суета. Всё сует суета…»

Хорошо поразмыслить о главном
На досуге. Да клонит ко снам.
Да уже подпирает регламент:
«Время – деньги!» А деньги – к деньгам.

И меня не хватило на много.
Перед всем в неоплатном долгу,
В человеке увидел я Бога
И поверил в него не бегу.

Мимоходом отмечу: красиво!
Между делом сложу пару строк.
Вдохновенья мои суетливы,
Да и те утекают в песок.

Словно месяц – Земля на ущербе,
Серым стал для неё белый свет.
Закружилась она. Но и в небе
Для парада не хватит планет.

                У ОКНА
               (цикл восьмистиший)               
                Посвящается  Ирэне Сергеевой

                1
          ТАКОЕ МЕСТО

Я вот что понял, сидя у окна:
Связующая звуки тишина
Не есть ничто, а нечто – умолчанье,
В котором все возможные звучанья.

Такое это место – у окна.
Здесь даль видна и высота видна.
И, значит, эта скромная обитель
Не умаляет будущих событий.

                2
          СТРАННОСТЬ

Такое облаченье ночи!
Мы засиделись допоздна.
На гулком небе – звёзд звоночки,
И темнота, и тишина…

И может быть такая странность:
В другом космическом конце
Не протяжённая туманность,
А родинка в твоём лице.

                3
          ТВОЯ ПАМЯТЬ

Много было тебе насказано.
При желании и при случае
Ты легко меня сможешь наказывать,
Беспощадною памятью мучая.

Все обмолвки мои случайные,
Всё, что мною в сердцах проброшено,
Не искупит моё молчание,
Хоть и стоит оно недёшево.

                4
            ДВА ДЕРЕВА   

Два дерева сплели тугие ветви.
Но, видно, их нелёгкая свела:
При каждом небольшом порыве ветра
Стенают два израненных ствола.

Им суждено сопротивляться вьюгам,
И шелестеть листвою, и цвести…
Они так больно ранили друг друга!
Но разве их возможно развести?

                5
         ТЫ НАУЧИЛАСЬ

Ты меня понемногу прощаешь,
Постепенно, по мере сближенья.
Это в будущем мне обещает
Окончательное прощенье.

А ведь я не давал обещаний
Исправляться к таким-то числам!
Так меня только мать прощает,
А теперь вот и ты научилась.

                6
             ГОВОРИ!

Говори, не робей!
Понимаю, ты знаешь:
Слово – не воробей!
Вылетит – не поймаешь.

Да уж, не воробей!
- Слышу клёкот короткий,
Шорох крыл…. И в судьбе
Отпечатались когти.

                7
        Я ПРИШЁЛ И УВИДЕЛ

Я пришёл и увидел: Земля
Не богата душевным уютом.
Экипаж одного корабля
Разбрелся по отдельным каютам.

Не такие теперь времена,
Допотопные минули эры!
Разобщаться Земля не должна
На кичливые расы и веры.

                ЛЁГКИЙ КОРАБЛИК
                (цикл четверостиший)

                1
           НЕ ИГРУШКА

Волны житейского моря
То поднимут меня, то опустят.
И всё же, лёгкий кораблик,
Я не игрушка стихии.

                2
           ЭТО НЕ СОН

Мне кажется – я всё ещё живу.
Но странен мир, где я живу и значу.
Его я сном назвал бы наяву,
Да только сны и ярче, и богаче.

                3
           БОЯЗНЬ

В боязни живём – меньше стать,
Страшимся постичь простор.
Долго ли нам трепетать
От колыханья штор?

                4
              ОДИН

Мне всё привычнее: в дому
Тихонько двери затворить,
Бродить и видеть одному,
А радоваться за двоих.

                5
          РЕКА ЛЮБВИ

Река любви без устали течёт,
А если вдруг теченье замедляет,
То глубину такую набирает,
Что не найдёшь, как ни старайся, брод.

                6
            СРАВНЕНИЯ       

Кто сказал, что солнце золотое,
Тот, конечно, золото возвысил.
Кто сказал, что серебрится снег,
Тот, бесспорно, серебру польстил.

                7
            УТРАТА

Рай канареек и гераней,
Не раз ты был нещадно бит!
А нынче сердце замирает
И об утраченном скорбит.

                8
             НЕ БУДУ         

Такая охлаждённость чувств,
Такая непричастность Чуду!
Так жить я больше не хочу,
А это значит – и не буду.

                9
           НЕ СТОИТ

Зачем заранее тужить
Среди сиреней и жасминов:
Легко ли будет пережить
Заснеженные наши зимы?

                10
             ГРУЩУ   

Море, что ли, омрачилось?
Небо поколеблено?..
Не грущу о том, что было,
А о том, что не было.

               ТРУДНАЯ ДОРОГА

Эту трудную дорогу
Посреди кремнистых скал
Для какого-то итога
Всё-то я приберегал.

Сдерживался не однажды:
Только бы на этот путь,
Прежде времени отважась,
Ненароком ни шагнуть.

Я уже немало прожил,
Прошагал немало дней
Тропками, что поположе,
Стало быть, и полюдней.

Мне порой встречались горки,
Я легко на них всходил.
…Памяти моей задворки
Этот опыт бередил.

Было пройдено немало, -
Я ж на месте не стоял!
…Ничего не заменяло
Той дороги между скал!

Что-то в ней такое было –
Так, с налёту, не поймёшь -
От чего и сердце ныло
Больно-сладко, не уймёшь.

Что за диво? Неужели
Потому лишь, что над ней
Воздух будет посвежее,
Звёзды ярче и крупней?

Поднялось покровом тайны
Марево моих дорог.
…И они меня топтали,
Как и я их, видит Бог!

Так и брёл я, от усилий
Самого себя храня…
«Укатали горки Сивку» -
Разве это про меня?

                ТЕКУЧИЕ ЗЕРКАЛА 

Скрыли зеркала текучие
За серебряной подложкою
Свои собственные бучила
С чуткой рыбою сорожкою.

За ночь столько звёзд нападало,
Что за их блестящей мелочью
Непроглядны стали Ладога,
Море Чёрное и Белое!

Воды светятся торжественно
И к высотам независтливо.
И не тесно отражениям
Даже в берегах извилистых.

                КРАЙНИЙ

По-кошачьи вкрадутся сумерки,
И далёк от тебя рассвет.
Суета, наконец, приструнена,
И до дел тебе дела нет.

Будет тихо, как в сурдокамере,
Непривычно в твоём дому.
…Начинается неприкаянность
И причастность незнамо чему.

И нежданным досугом ранена,
Дни прошедшие разбередя,
Бдит душа. Ночь нашла себе крайнего,
И за всё она взыщет с тебя!

Ночь для памяти, для мечтания,
Для раскаянья хороша.
Утром многое не считается
Из того, чем жива душа.

              НЕСЧАСТНЫЙ ГАМЛЕТ
                Владимиру Кустарникову

Несчастный Гамлет! «Быть или не быть?» -
Который век ты кряду вопрошаешь,
И вместе с нами свой вопрос решаешь,
И не умеешь правильно решить.

Искрилась жизнь! И небосвод мерцал!
И жизнь текла размеренной рекою…
Но тень явилась твоего отца,
Ночную стражу дерзко беспокоя.

Зачем она являлась, эта тень,
Холодными, туманными ночами?
Зачем она так сильно омрачает
Твой чело и солнечный твой день?

Так было всё покойно: тишь да гладь!
Тебя заботой окруживший дядя
И, вас обоих любящая, мать…
Возможно ли, на счастье это глядя,
Ничуть его душой не разделять?

Кругом цвела, наверное, сирень,
И море ярко бликами сверкало…
Так было днём. Но мстительная тень
Из царства духов ночью восставала.

Воздастся злу за зло! Теперь ни шагу
Назад! Отныне колебаний нет!
Теперь тебе ничто не помешает!
Но как же мать, Офелия, Лаэрт?

Но почему опустошают так
Картины совершающейся мести?
…И мы врасплох захвачены на месте,
И наша жизнь – трагедии антракт.

                УПРЯМОЕ ЗЕРКАЛО
                «И начаша князи про малое
                «се великое» молвити»
                «Слово о полку Игореве»

Раскололи зеркало на куски –
Слишком много себе позволяло:
Отражало мир не совсем таким,
Пустотой безглазой на мир зияло;

И порой казало заведомый бред,
Над людьми почтенными изгалялось,
Темноту порой обращало в свет,
А великое обращало в малость.

Было близкое в зеркале так далеко!
А далёкое – близко, подать рукою.
Путь оканчивался в зеркале тупиком,
А прямая дорога казалась окольной.

И тяжёлый камень метнула рука,
И едва не до неба взметнула знамя!
… Ярко блещут осколки разбитых зеркал,
Обозначая дорогу за нами.

              В ТИШИ

Горят словно перья жар-птицы
Закатного солнца лучи.
Я должен в тиши помолиться
На зыбкое пламя свечи.

Ничто мне так сильно не надо,
Как эти минуты в тиши,
Когда проницает отрада
Все фибры усталой души.

Немало я жил в расслабленье,
И в чувствах рассеянных жил.
Избавь меня, Боже, от лени,
От суетной жизни во лжи!

Ты знаешь, уже мне негоже,
Земное влача бытиё,
Урывками веровать, Боже,
В Небесное Царство Твоё!

                ЗА ГОРИЗОНТ

В порядке путаясь вещей,
Я по-старинке брёл растерянно
И чувствовал в душе своей
Разброд, застой и запустение.

Шумело радио: «Даём
Прирост количества и качества!»
А мир в сознании моём
Срывался в пошлое делячество.

Мельчали мысли и дела,
И малое звалось: «великое».
Природа? – Та ещё была,
Ещё задавленно курлыкала.

И так она хотела жить
Всей глубиною, каждой милею!
И всё сдавала рубежи,
Теснимая бездушной силою.

И шли дожди, и сыпал снег…
Я брёл себе с утра до вечера -
Отдельно взятый человек
В отдельно взятом человечестве.

Я брёл, куда глаза глядят,
Томился горизонта линией…
И вдруг – не подчинился взгляд
И устремился в небо синее.

                ВОЗДАТЬ ДОЛЖНОЕ

Разве я тебя знаю, женщина?
И себя-то я знаю чуть-чуть.
Мне хотелось бы ниткою жемчуга
Оттенить твою нежную грудь.

Мало было даров возложено,
Щедрых даней к твоим ногам.
Нынче время воздать тебе должное.
Только чем я тебе воздам?

Я богатства не нажил, женщина.
Пред тобой в неоплатном долгу,
Бескорыстным и верным служением -
Только им! - я ответить могу.

Пусть немало ты горя мыкала,
Но прошу тебя: не отстрани
Приношенья мои невеликие,
Ведь от чистого сердца они!

            В ЭТОМ ЗОЛОТЕ ОСЕННЕМ

В этом золоте осеннем
Понарошку, невзначай ли,
Заблужусь не без печали,
В этом золоте осеннем.

И за всем великолепьем,
За кружением без цели
Оживает память лета.
Только память, неужели?

И не здесь ли час за часом
Золотого увяданья
Зреют новые зачатья
В намечающихся далях?

Но и всё же, но и всё же
Жаль истратившейся сени…
И без грусти невозможно
В этом золоте осеннем.

               НЕ НАДО СРАВНИВАТЬ

Ты мечешься туда-сюда
Голубкой раненой.
Запомни раз и навсегда:
Не надо сравнивать!

Лишь осень – мера всех вещей!
Оставь до осени
Разбор моих несовершенств.
А ты с ним носишься.

Я на тебя махнул рукой,
А ты обиделась.
Но я же вовсе не такой!
Тебе привиделось!

Один приврал, другой подпил
И ляпнул лишнего.
Но я же так не говорил!
Тебе послышалось!

Не надо власть употреблять,
Спешить с оценками.
Ах, что за память у тебя,
Какая цепкая!

Тебе покоя не даёт
То, стародавнее?
…Вы обознались: я – не тот,
Сударыня.

                ПОТОРОПИСЬ!

Себя всего труднее обмануть,
Но до поры мне это удавалось,
Хотя всегда какая-нибудь малость
Мешала жить и заслоняла суть.

И я не знал, как это называлось,
Моё определяя бытиё.
А было – неприсутствие твоё.
И эта пустота не рубцевалась.

Поторопись! Яви такую милость!
Природа в одночасье оживёт.
Всё ждёт тебя, давно и жадно ждёт,
И долгим ожиданьем утомилось.

В душе царит немыслимый разброд.
Прошла зима. Вновь распахнулось лето
Величественной рамой без портрета!
Но пуст, но бледен самый небосвод.

                ПРОШЛОЕ ДЕЛО

Хотя это дело и прошлое,
И времени много прошло,
Признайся: ведь было хорошее!
Иначе и быть не могло!

Но ты его пачкаешь сажею
И, глазом одним не моргнув,
Хоронишь хорошее заживо.
А я так, представь, не могу.

А с памятью что ты наделала?
Ты режешь её без ножа
И главы купируешь целые,
Обидой своей дорожа.

Чего-то добилась ты, в частности.
Какою, однако, ценой?
…Была ты единственно счастлива
Какое-то время со мной.

                БРЕМЯ СВОБОДЫ

Одну несвободу сменила другая.
Природа, известно, не терпит пустот!
И сделаться мы не успели врагами,
А, может быть, кем-то и наоборот!

Каким преимуществом ты обладала!
И ты это знала, и я это знал.
Не раз и не два среди шумного бала,
А, может быть, цеха тебя я встречал.

И так ты шагала, так двигалась бодро,
Что в каждом движенье сквозило без слов:
Свободна! Как ветер симбирский свободна
От мужа, от кухни, от стирки носков!

Но стало заметней, как тянется время,
Свободы постыла тебе кабала.
И ты с наслаждением новое бремя
На женские плечи свои приняла!

Одну несвободу сменила другая.
… Ты ниткой суровою память стяни,
Не то заблестят ненароком в прогале
Какие-то недоучтённые дни.

                ЗА ДВЕРЯМИ
 
Я посторонним людям доверял,
А самому себе не доверяю.
…Я снова было сунулся к дверям,
Но очень было глухо за дверями.

Однако буду точным в мелочах.
Что может быть нагляднее детали?
- Какой-то зверь за дверью зарычал,
И от двери его не отозвали.

И как же раньше я не замечал,
Что в мире есть засовы и запоры?
Но вот – замок. И нет к нему ключа.
Как я дошёл до этого позора?

Пришёл ли я, чтоб совершить поджог
Или унизить чью-то добродетель?
Что может показать дверной глазок,
В каком меня он выставляет свете?

                ПО-ДОБРОМУ

Я фуражку лихо не заламывал
И цветов в петлицу не совал
По привычке сдерживать желания
И свои размеривать слова.

Да и ты не брякала монистами,
Не играла глазками со мной.
Ты работу выполняла истово,
Ты была примерною женой.

Я в слова, бывало, душу вкладывал,
Оптом их и в розницу дарил.
Кто глупее – их считал шарадами,
Кто ловчее – под ноги стелил.

А с трибун порой такое вякали
Разные удельные князья!
…Можно со словами делать всякое,
Но с душой, наверное, нельзя.

Было слов значение подорвано,
И они пустели, как зола.
…И тогда ты подошла по-доброму,
И меня на веру приняла.

Я не знал доверия такого,
Я ещё не ведал тишины,
Где в такой цене любое слово
С горьковатым привкусом вины.

                ИСТОРИЯ ЛЮБВИ

Одного ты хотела – сокола
Ясного.
А словила на грудь высокую
Ястреба.
Он и любит тебя –
Сладко к сердцу льнёт,
Он и губит тебя –
Душу в клочья рвёт.

                СРЕДИ ТРАВ

                1
Ждёт прекрасная, ждёт Елена
В луговых цветах по колено.

Стяжелел сарафан, в росах моченый.
Я к пригожей спешу, что есть моченьки!

Тороплюсь припасть в неумелости
Пить девичью сласть летней спелости.

                2
Лягу спать-почивать с милой думою,
Что опять я тебя придумаю

Среди трав, где стрекочут кузнечики:
Твои косы и нежные плечики…

…За окном – городская символика:
Трубы дымные, чахлые стволики…

             ПОЗДНЯЯ ЛЮБОВЬ

Тянется рука к руке,
Хочется сочувствия.
Стынь холодная в реке, -
Что-то в ней почудится?

Смутно помнится весна,
Лета память теплится…
А уж иней к волосам
Помаленьку лепится.

Что там стлеет, что сгорит,
Зашипев от сырости?
…Мы из горечи обид
Незаметно вырастем

И начнём тепло ценить
В каждой хворостиночке.
…Хорошо ли полюбить
От мороза стынучи?

                ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

За тобой остаётся последнее слово, -
Кинь последний свой камушек в мой огород!
Ну, чего же ты медлишь? Ещё не готова?
Я могу подождать, только время не ждёт.

Вспомни, как это было? С чего начиналось?
Напряги свою женскую память чуток.
Потерпи: тонкой шейке клепсидры осталось
Сделать самый последний и трудный глоток.

Да, всего не упомнить, но ты постарайся
(Есть какое-то время ещё про запас):
Отчего это вдруг расстаралось пространство,
В малой точке своей приютившее нас?

… Но ни робких укоров, ни громких проклятий, -
До конца ты сумела сберечь тишину…
Слишком поздно и как-то совсем уж некстати
Узнавать тебе цену, себе же вину.

                ПРИБЛИЖЁННЫЙ

На свете существуют жёны
И, соответственно, мужья.
Но не таков мой статус: я
Зовусь иначе – приближённый.

Тебя я видел обнажённой.
Ты мне шептала: «Я – твоя!»
А я был твой – твой приближённый.
За что тобой приближен я?

Тобой отличен я и призван
Усладой быть очей и уст.
…Когда другого ты приблизишь,
Я незаметно удалюсь.

                ТЫ ЭТИХ МЫСЛЕЙ НЕ ПОЙМЁШЬ
 
От жажды жизни над ручьём
Не умираю.
Ведь, если очень припечёт,
Уже заранее

Нарочно для такого дня
Одна мыслишка
Есть наготове у меня:
«Ничто не слишком».

А будет мало, разум мой
Ещё предложит:
«Ничто не ново под луной,
Под солнцем тоже».

Вот так: живу и не тужу,
Почти спокоен,
Поскольку в памяти держу
Ещё такое

(Где и когда он мне мелькал,
В каком талмуде –
Нас ожидающий финал?):
«Мы все там будем!»

Ты этих мыслей не поймёшь
И не оценишь.
И лишь поэтому соврёшь,
Когда изменишь.

             В ТЕАТРЕ ЖИЗНИ

В блестящий день чужого бенефиса
Я встретил Вас, безвестная актриса,
С букетом скромных полевых гвоздик.
Вы слёзы утирали в этот миг.

Что может быть суровей и капризней,
Чем жизнь театра? Но в театре жизни
Вы не мелькнёте звёздочкой падучей,
Для Вас найдутся роли и получше -
Величественней, ярче, необычней:
Аспазии, Лауры, Беатриче…

            ПУТАНИЦА

Была герань на подоконнике,
А за окошко тьма кромешная…
Ты мне, как следует, не помнишься,
Я всё тебя с другими смешиваю.

Шуршала чем-то мышь под лавкою,
И ночь шептала что-то страстное…
Тебя не девкою-чернавкою,
А девицей я помню красною.

Пришла ты на свиданье тайное
Смущённой и чуть-чуть испуганной,
И в платьице твоём приталенном
Тугие попадались пуговки.

Я называл тебя Танюшею, -
Но даже в этом есть сомнения!
Ах, глупая, меня ты слушала,
А я читал тебе Есенина…

Но, может быть, я что-то путаю,
Ошибся годом и квартирою,
И ты звалась тогда Анютою,
Конечно, если не Земфирою?

Я был тогда наивным мальчиком,
Боявшимся: вот-вот и вытурят!
А, может быть, успел намаяться
Все виды повидавшим мытарем?

О, как же ты должна расстроиться
За каждое словечко ложное,
За все детали посторонние,
За память слишком ненадёжную!

Простишь ли мне мои оплошности,
Обиду ли взлелеешь лютую?..
Но ведь и ты, моя хорошая,
Меня всегда с другими путала.

                ТАИНСТВО

Как же мало мы видим и слышим!
Как охотно впадаем в соблазн
Объявить неизвестное лишним,
Не играющим роли для нас!

Так стираются яркие грани,
Так для нас исчезают миры.
Так и люди – впотьмах – умирают,
Недобры, нечисты, немудры…

Мир велик, непомерно огромен.
Весь его не охватишь умом.
И кузнечик какой-нибудь скромный
Не последнее таинство в нём!

               НАД КРУЧЕЮ

За звёздочкой далёкою -
Порою без дорог -
Я брёл вокруг да около.
 …И набегал виток.

Казалось – и нередко – мне,
Что я уже давно
Стучусь зелёной веткою
В закрытое окно.

Наставить бы, да некому:
Смотри, не закружись!
Такая диалектика.
И это будет жизнь?

Я дни свои накручивал
В мудрёную спираль.
…И стало мне над кручею
Дыхание спирать.

             НА БЕРЕГУ

На песок, волною увлажнённый,
Стану на колени, на колени.
Морем и мечтой заворожённый,
Попрошу чудесного явленья.

Дни мои уходят и уходят,
Скоротечны, словно метеоры.
Море, не держи в прохладных водах,
Подари мне Афродиту, море!

Как твоя вода прозрачна, море,
Так и в мыслях чист я и наивен.
Я растерян, море, и расстроен,
Повторяю только это имя!

Но нигде не дрогнет ширь морская,
Лишь лепечет светлая волна:
«Я такого имени не знаю,
Но, быть может, знает глубина?»

                ТЫ УСТАЛА

Я услыхал в полночной тишине
В тот час, когда ты быть собой устала:
Ты тихо-тихо плакала во сне
И жалобное что-то лепетала.

Что в это время чувствовала ты?
О чём полузабытом вспоминала?..
Ты от своей устала правоты.
Не на неё ль ты счастье променяла?

                ПРИГЛЯДИСЬ

Ты пока ещё не знаешь,
Мои кудри теребя,
Что не ты меня теряешь,
А теряю я тебя.

Ты всё шепчешь: «Бедный, бедный…»
И печаль твоя добра.
Приглядись же: весь я медный
На три прядки серебра.

                ТВОЯ ТАЙНА

И я не знал, что ты в себе таила,
Какую тайну ты в себе несла.
Но то, что тайна всё-таки была,
Мне ясно было, очевидно было!

И мне обидно стало за тебя,
За лёгкость ту, с какой между своими
Пускают в ход твоё родное имя
И без нужды подолгу теребят,

Примеривают пошлые клише
Эпохи Соломона и Давида…
Свои глаза имеющий, да видит!
Душа да не изверится в душе!

                НОЧЬ И ЗВЁЗДЫ

Есть отрада и в печали,
Ежели тебе не жаль
Приходить ко мне ночами
Разделять мою печаль.

И пускай нам снова будет
Не до звёзд и не до снов!
Ночь и звёзды не осудят
Наших безрассудных слов.

Неужели это мало –
Не крушить чужих надежд?
…Стыли звёзды. Ты молчала.
Ночь с волнением внимала
Шороху твоих одежд.

                МОГУ ТЕБЯ ПОНЯТЬ

И вновь ни слова про любовь!
И снова о любви ни слова!
Как ни перечь, ни прекословь,
Не потеснить того, другого –

Из тёмных памяти аллей,
Что дорого тебе и мило,
Что скрыто в глубине твоей
И всю тебя заполонило.

Я не хочу тебе пенять,
Ведь ты ни в чём не виновата.
Но я могу тебя понять.
И ты поймёшь меня когда-то.

                ЛЬДИНКА

День омыт и сполоснут. И свежесть
До аорты сердечной дошла.
Заворочался угол медвежий
От сквозящего в души тепла.

И ни грязь, ни ветра, ни усталость
Не порочат весеннего дня.
Только, чувствую, льдинка осталась
Где-то там, в глубине у меня.
 
И, пока она вся не растает,
Не смогу я понять до конца
Ни земли заповедную тайну,
Ни загадку родного лица.

И брожу, причастившийся вроде,
Свой как будто и всё же не свой.
…И назад мне хотелось, к природе,
И вперёд ей хотелось со мной!

                ВОЗРОЖДЕНИЕ НАДЕЖДЫ

Стало жить и веселей, и лучше!
- Злые чары с этих слов совлёк
И улёгся у берёз плакучих,
Косами играя, ветерок.

И, одни в заброшенном селенье,
Взятые в кольцо бурьянных трав,
Разом старики повеселели,
Свадебную тройку повстречав.

И земля воспрянула, душа ли…
И, во всём завися от земли,
Веселее нивы задышали
И цветы пышнее зацвели.