Цветок

Давно хозяин устроен в лучшем мире, а вещи пыльные томятся одиноко здесь, – в убогой, продаваемой квартире, под грустным взором старых, замутненных окон.
Печалит стариковский захламленный склад: лекарств, стаканчиков, фигурок, книг унылых; иконок, выстроенных на комоде в ряд; чеканок, слоников и безделушек милых…
Тут время омертвело, вещи ждут помойки, или к продаже иные раритеты… Брошюры Брежневские и Перестройки,…пылятся Ленина, и Сталина портреты… Богатством, видно никогда не пахло тут. Лишь, лик Христа беспечно, благостно сияет… Зато, лощеных грамот «За ударный труд», наверняка, на полстолетия хватает…
Трагичность затаилась в затхлой тишине, вобравшей дух удушья и Корвалола… На черно-белом фото улыбается мне, десятый «Б», какая-то там школа… И снова взгляд из прошлого – веселая семья застыла в бесстрастии объектива… Осматриваясь, думал удрученно я, – всем предначертана такая перспектива…
Риелтор, бойко про исполненную ренту, и про готовность к быстрой сделке рассуждал, стараясь убедить и угодить клиенту, а я, как будто на поминках побывал…
Внизу – благоухает в солнце зеленый двор… Весенней ребятни возня, смешки и крики… Здесь – все «убито»… Евроремонт еще не стер, былой эпохи слабеющие лики…
А на подоконнике, в углу за шторой, стонущий Столетник в каменной земле… Полуживой, глядит с мучительным укором, пытаясь, что-то прошептать бессильно мне… Его хозяин мертв… Бедняга сникший, то же последовать за ним давным-давно готов…
И током мечется отчаянье по коже… Сдавило комом горло… Не хватает слов….
Дрожащими руками цветок несу, спеша к спасительному кухонному крану, еле сдержав застывшую слезу, и быстро говорю: «Осмотрим ванную…»
Ко многим брошенным, забытым старикам, как и к цветам, что погибают одиноко, до наступления безжалостного срока, еще не поздно смилосердствоваться нам…
Мы вянем, словно позабытые растения – судьба лелеет и жалеет редко нас… Быть может, кто-то, снизойдет в тяжелый час, и мне протянет руку для спасения?