По приказу Гитлера

«По приказу Гитлера»

(Посвящаю Марине Александровне Шафровой – Марутаевой  — русская деятельница движения Сопротивления в Бельгии, за свою храбрость получила прозвище «бельгийская Жанна д’Арк». Родилась 30 марта 1908 года в Ревеле в семье капитана I ранга Александра Александровича Шафрова, участника обороны Порт-Артура в годы русско-японской войны и Гражданской войны в России, и сестры милосердия Людмилы Павловны Шафровой (в девичестве Дешевовой). В раннем возрасте вместе со своими родителями переехала сначала в независимую Эстонию, а потом в Бельгию. Марина проживала в Брюсселе, выйдя замуж за эмигранта Юрия Николаевича Марутаева и получив двойную фамилию. У Марины в браке родились сыновья Никита и Вадим.
В 1939 году Марина вместе с семьёй подала документы в посольство СССР в Бельгии с просьбой о предоставлении гражданства, однако все планы нарушила начавшаяся Вторая мировая война. В мае 1940 года Бельгия была оккупирована, и было сформировано оккупационное правительство во главе с генералом Александром фон Фалькенхаузеном. Марина и её муж Юрий вступили в движение Сопротивления, начав вооружённую борьбу против немецких оккупантов. Несмотря на то что большая часть деятелей Сопротивления действовала с промедлением и не шла на открытые столкновения, Марина приняла решение бороться изо всех сил против оккупантов. Она сумела каким-то образом сохранить у себя радиоприёмник, за хранение которых немецкая администрация расстреливала немедленно — с его помощью она прослушивала сводки Совинформбюро в начале Великой Отечественной войны, переводила их на французский при помощи единомышленников, размножала на пишущей машинке и расклеивала их на стенах домов Брюсселя с заголовком «Говорит Москва». Марина была связной командира корпуса бельгийских партизан, начав выполнять ответственные задачи командования, в число которых входили разнообразные диверсии в Брюсселе и провинции Брабант: она разбрасывала на автострадах металлические шипы, гнутые гвозди, битое стекло, изготовляла взрыватели и поджигала немецкие бензоцистерны. В августе 1941 года Марина начала действовать самостоятельно, установив ряд заграждений на дорогах Брабант-Валлонии и напав на двух немецких мотоциклистов.
8 декабря 1941 года Марина совершила один из самых известных актов возмездия в движении Сопротивления: вечером в центре Брюсселя на площади Порт-де-Намюр перед зданием военной комендатуры она бросилась с ножом на заместителя германского военного коменданта майора Крюге и зарезала его на месте. Воспользовавшись паникой среди полицаев, Марина вскочила в трамвай и скрылась. Свой поступок она утаила даже от семьи.
Сначала в городе решили, что это было дело рук заброшенных английских диверсантов, однако затем стало ясно, что покушение было спланировано бельгийцами. Немцы были взбешены подобной наглостью горожан и захватили в заложники 60 человек. Комендант города объявил: убийца должен будет явиться 15 декабря к 20:00 с явкой с повинной, иначе все заложники будут расстреляны. О теракте в Бельгии было доложено Гитлеру. Гестаповцы начали массовые обыски в городе. В тот же день Марина, прочитав в газете приказ о явке, вечером созналась мужу в совершённом и решила сдаться. Юрий тщетно отговаривал её от такого шага, однако Марина предпочла сама умереть, чем позволить погибнуть другим невинным. Марина направилась с повинной, однако просто так не сдалась: в многолюдном квартале Брюсселя по пути к комендатуре она забила ножом до смерти капитана вермахта.

Марину арестовали и отправили в тюрьму Сен-Жиль, немедленно освободив заложников. Гитлер оперативно получил новые данные о случившемся. Члены военного рейх суда Брюсселя с удивлением смотрели на женщину и требовали от неё раскаяться в содеянном, уверяя её в том, что у убитого майора остались трое детей, а сама она также не имела морального права лишать детей отца. Марина на эти вопросы отвечала, что не раскаивается в содеянном и поступала бы так же со всеми врагами. Пока шло разбирательство, партизаны приносили цветы к зданию тюрьмы Сен-Жиля. Суд приговорил её к расстрелу, однако фон Фалькенхаузен отказался утверждать приговор, поскольку боялся народной мести. В итоге Марину отправили в Германию.
Бельгийская королева Елизавета обратилась к фюреру с просьбой помиловать мать двух маленьких детей, однако фюрер, лично наблюдавший за процессом, не захотел никого слушать и, не простив своим подчинённым чрезмерной мягкости, лично утвердил приговор в виде смертной казни через гильотинирование, посчитав расстрел откровенно мягкой мерой. Приговор был приведён в исполнение 31 января 1942 года в Кёльне: перед смертью Марина исповедовалась у священника и заявила:
Я счастлива отдать свою жизнь за Сталина, за советский народ.
Останки Марины немцы скрыли в безвестной могиле, дабы скрыть память о ней и подавить всякую надежду у бельгийцев. Однако уже после войны королева Елизавета приказала найти могилу Шафровой. В 1947 году прах Марины Шафровой был перевезен в Брюссель, где его торжественно похоронили 25 мая 1947 года на центральном брюссельском кладбище Иксель среди 27 могил национальных героев страны.
Бельгийское правительство высоко оценило подвиг Марины Александровны Шафровой-Марутаевой. Её посмертно наградили Боевым крестом с пальмовой ветвью, Рыцарским крестом с пальмовой ветвью, медалью Сопротивления и присвоили звание «Участник движения Сопротивления». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1978 года Марина Александровна была посмертно награждена орденом Отечественной войны I степени. В 2006 году Национальный комитет общественных наград Российской Федерации посмертно наградил её орденом Великой Победы.)

Она была растерзана войною,
Гильотинировать от Гитлера приказ,
Что было с ней в тюрьме и за стеною?
Она кинжалом уложила двух за раз.

С одним, потом с другим прощалась сыном
И к смерти шла одна к своей всё ближе,
Прожила жизнь всего на половину
И в этом героизм её я вижу.

Маришкой партизаны её звали,
Была она связной у командира,
Бельгийцы с немцем тоже воевали
И в честь неё звучит поэта лира.

Медаль сопротивления, награда,
Ещё два ордена посмертно, ведь герой,
Была б жива, она была бы рада,
Но тайна вся под Кельнской той тюрьмой.

И королева Бельгии рыдала,
Просила Гитлера помиловать её,
Но в тот момент она ещё не знала,
Что голова отнята у неё.

Надгробная плита, на ней гвоздики
И год всегда стоит сорок второй,
По героине, в храме, плачут лики,
Она была растерзана войной!