Российский дневник

Картинка с натуры (набросок)

Запомнил встречу с мужиком.
Я прежде не был с ним знаком,
Но в жизни видел я таких немало.
От сигареты едкий дым
И за версту разит спиртным.
Такие есть у каждого вокзала.
Он мне кричал: «Але, бульбаш,
Ты слышишь, Крым-то снова наш!
Теперь берем Одессу, Харьков, Киев».
Еще кричал: «Да что там Крым.
Мы всех в Россию воротим.
Мы вас заставим уважать Россию».
Он говорил:  «Братан, не трусь.
Я властью нынешней горжусь.
Мы с ней вернем великую державу.
Дай тысячу – опохмелюсь.
Ну чем не повод пить за Русь,
За то, чтобы вернуть былую славу.
Не дал я тысячу, а дал лишь двести.
Он тут же отоварился на месте.
Для опохмела может быть и много,
Но я всегда даю калекам и убогим.
Убогий ум, но истый патриот.
С помойки ест, на подаянье пьет,
Но распирает гордость за державу.
Пропойца нищий тоже жаждет славы.
Пространства от пивнушки до подвала
Ему, как оказалось, нынче мало.
Ему подай великую державу.
Вот тут уж разгуляемся на славу.
Опорожнивши шкалик водки,
Обсасывая хвост селедки,
Продолжил исторический рассказ:
«Аляска наша – это раз
И Альпы наши – это два.
Имеем мы на них права.
Тут однозначно не должно быть споров.
Ведь Альпы покорил еще Суворов.
Россия от Аляски до Мадрида.
Чтобы везде без визы и без гида,
Чтобы везде на русском говорили
И чтобы нас боялись и любили.
А для строптивых ядерная кнопка –
Была Европа, через миг – европка».
 Уставши, самопальный лектор
Откроет люк и спустится в коллектор,
Устроившись за тепленькой трубой,
Борец с Европой обретет покой.
Дай Бог, очнется поутру,
Пивком пройдется по нутру.
Потом и шкалик водки подвернется.
В нем снова истый патриот проснется.
И захмелев, вошедши в раж,
Вновь заведет: «Крымнаш,  крымнаш, крымнаш…»
Чего я искренне боюсь,
Что нынче вся такая Русь –
Величие пространством измеряет.
И пусть сортир – дыра в доске
И от безденежья в тоске,
Но гордость за державу распирает.