Виктор Николаевич Аблов

ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ  АБЛОВ

                Революционер,
                Партийный работник,
                Журналист, писатель.
                Человек с большой буквы.




Он мне не был по крови родной,
Батя, сын был приемный ему.
И хотя,  уже сам я не молод,
В сердце память о деде храню.

Замечательный был человек,
С непростою, нелегкой судьбой.
И родился он в век, тот лихой,
Переломный для нашей страны.

Рос в семье из двенадцати душ,
Типографией папа владел.
Он хотел людям знания нести,
И детей своих правде учил.

Были дети способные все,
Хоть с простой мещанской семьи.
Посветили учебе себя,
Чтобы пользу стране принести.

И мечтали о  светлой дороге,
Чтоб в России улучшилась жизнь.
Братья Виктора форму надели,
Революцию, чтоб защитить.

Старший брат был в застенках замучен,
В эмиграции, ссылках второй.
Третий стал во главе красной гвардии,
Под Казанью погиб, как герой.

Ну а Виктор, тогда малолетний,
Белочехами  схваченный был.
После пыток в теплушке со взрослыми,
По Сибири шальной колесил.

ЭШЕЛОНОМ СМЕРТИ был прозван,
Этот страшный вагонов состав.
И из тысяч, десяток лишь выжил,
Ужас Ада, сполна повидав.

Но судьба благосклонна была,
И когда состоялся расстрел.
Дед упал не от пули сраженный,
А без сил, потому что не ел.

Под Иркутском, когда хоронили,
Партизаны убитых людей.
Кто-то деда дыханье заметил,
Спас его, накормил, обогрел.

Он сражался в Усолье-Сибирском,
Был  подпольщиком у партизан.
С белой гвардией лихо сражался,
А ведь был он зеленый пацан.

И в тяжелые жизни моменты,
Он всегда в руки скрипочку брал.
Вспоминал Меликесс свой родимый,
Дом, который давно не видал.

Закружил его вихрь революций,
Войн гражданских, такой вот удел.
Рос в сражениях за светлое время,
Коммунизм он построить хотел.

Комиссаром был дед мой у Фрунзе,
И в степи поднимал целину.
По доносу  был арестован,
В страшном 37-ом он году.

Но, опять подфортила  удача,
Из тюрьмы, он ушел воевать.
Нужно было от немцев проклятых,
Дом и Родину вновь защищать.

Весь изранен, изломан судьбою,
Растеряв всю большую семью.
Был он добр сердцем, душою,
Жизнь не зря он прожил свою.

Никогда не ругался он матом,
Никогда не кричал на других.
Если где-то чего закипало,
Брал он в руки потертый смычок.

Скрипка все за него говорила,
На мгновения мир исчезал.
И всплывали из жизни картины,
Те, которые он рисовал.

Для меня до сих пор он загадка,
Он кристальной души человек.
Как пройдя через жизни горнила,
Сохранить свою душу он смог.