Дневник 96 Чудо самой жизни

***
…Стал старым и сентиментальным… Так говорят. И говорят правильно. Но не в дряблости зачастую дело, когда наворачиваются слёзы у пожилого ли, старого ли человека. «Дряблость» понимается как некая расстроенность организма, выпадение неких пружин из души и тела, «отпадение» воли разума и переподчинение его полностью стихийному уже сердечному переживанию. Мол, старый стал, беспомощный, ну и – сентиментальный в результате.
Сентиментальность большинства пожилых людей объясняется отнюдь не изношенностью, распадом, усталостью.
Тут больше другие законы. Впрочем, очень и очень понятные.
Срабатывает механизм наслоения многочисленных впечатлений. Механизм опыта, пережитого, перечувствованного. Слоёный пирог сердечных переживаний становится тем сладким и мучительным одновременно бременем, спуда которого и не выдерживает взрослый человек. Хотя почему не выдерживает? Он естественно и ведёт себя, обнаруживая сердечный опыт через слёзы.
Странно, если бы это было не так.
Печальный реестр утрат. Фантастическое пересечение смысловых и чувственных переживаний при чтении книг, при просмотре фильмов, при прослушивании музыки…
Когда один кадр какого-нибудь фильма буквально слезится сонмом воспоминаний, двоится, троится, множится, не имея дна…
Ещё более поразителен опыт человеческих отношений, опыт жизни со страной. У 94-летнего Михаила Пузырева (автора великолепной прозы, прежде всего автобиографического повествования «И покатился колобок…») не только слёзы все высохли… Сердце устало настолько, что, когда начались в 2008 году для России новые испытания, - взял ружьё и выстрелил в сердце.
Тут страшнее «сентиментальность наоборот», когда душа глохнет, задавленная впечатлениями нескладного нашего бытия, тяжкой жизни, бед и горестей.
Молодым поражаешься «мертвости» реакции старого человека на что-то происходящее. А поживёшь – сам понимаешь, что не признак омертвления зачастую «глухота», «равнодушие», – знак несуетности, неучастие в ложном переживании, отстранение от внешнего, поверхностного…
Так что поживёшь да поглядишь вокруг, и совестно становится за «молодые порывы» внешнего участия.

***
Рассказ «Убийство»  Чехова. Беспросветная, до крика, жизнь российской глубинки. Вопль изворотливого, но не просветленного ума, механический, затверженный Бог в том, что душа… Хапнуть, хапнуть, хапнуть… Да и отмолить еще, что человек потравлен твоей гадской водкой. Брата надуть… И вокруг – мрак, бездорожье в широком смысле, идиотизм, кабак, нечистота. Страшен Чехов поздней «деревенской» прозы. Мастерство – зашкаливающее.

***
«Эльвира Мадиган» Моцарта  для меня – лакмусовая бумажка. Если не действует – затемнен я, нечист, в суете и раздражении, «без божества, без вдохновенья…», если идут лучи – светлею, выпрямляюсь, ухожу от уныния. Хотя мало во мне уныния САМОГО, больше механического делания без радости. Ровные темп работы, но нет крыльев. Ничего – вылезу.

***
…Брюзжу на «очарованных» экстрасенсами, а разве не переживал сам и большее? Разве не шагал к сегодня через всякое-разное?..
Разве не воспитывают нашу восприимчивость, фантазию «страшилки» детства?! А в конечном итоге не укрепляют в нас жажду жизни, которая помогает бремя насущного тащить?..
Вечерние посиделки на Байбузенко, костры у теплой еще июльской или августовской реки, сбившиеся компании на брошенных на пол тюфяках у кого-нибудь дома, когда старшие по заботам большим «бросали» племя младое…
До сих пор вспоминаются странные и страшные квартиры из тех холодящих сердечко рассказов, что шептали нам старшие. …Пропадают люди…Один из домиков подозрительный… Отважный и боящийся одновременно незнакомец решается навестить квартиру в отсутствие хозяев… заходит, слышит, как течет, капает где-то вода… а крана нет, есть целый ряд закрытых шкафов. Из них и слышны пугающие звуки… открывает створку одного из них. На крюке подвешен труп обезглавленный, в таз капает кровь…
Диафильмы с лешими, бабками-ёжками, кащеями у Шмычко…
В районе «Одессы» их сменили фантастика, НЛО, космос…
А сейчас – чудо самой жизни превыше всего. Капля воды, цветок у дороги, звездное небо над головой, жизни людей…
Нужно пройти через мистику, страхи, тайны, ужастики. Это разбудит фантазию, воображение, пробудит мысль. Жажду жизни!
…Я вот тут процарапываю эти насильные, натужные строки, чтобы не упасть, не рухнуть от забот и переживаний дня. Сквозь внутренний окрик - «какая ерунда!» -  тащусь к просвету.