Народные частушки 2

Мой милок-экономист,
экономикой займись!
Напряги свою цифирь
и чего-нибудь натырь!

Девочки холёные,
денежки зелёные,
не нужна нам паника
на борту «Титаника»!

Пробудил во мне прогресс
к дамам нежный интерес.
Я б за каждый пончик
сдался, как Япончик.

Где сегодня «Сандуны»?
Там воры купаются.
А у нас лишь колдуны
в задницах копаются.

Что там белое вдали,
уж не вражьи рати ли?
Треплют наши ковыли
ветры демократии.

Обтяну-ка ягодицы
я трусами «Кальвин Кляйн»!
Член породисто глядится
через этакий дизайн!

Обнищал рабочий класс,
гибнет производство.
За четыре года нас
довели до скотства.

Мы с товарищем достали
с пистолетом кобуру.
Мы от этих бед устали,
отъе*итесь подобру.

Я тут с заднего проходу
наковал мешок доходу.
Как бы намороковать,
чтоб и передом ковать?

Кто же нам устроил суд,
вывернул карманы?
Ветераны *уй сосут,
словно наркоманы.

У меня фонарь под глазом
и намятые бока.
Я *уею раз за разом
от такого бардака.

У меня фонарь под глазом,
торговал из жопы газом.
Если денег накоплю,
может, скважину куплю.

Никому я не обязан,
не пили меня, семья!
И *бать мой гордый разум
не пытайся ни *уя!

Мы свободу попросили,
а теперь куда же?
Мы о матушке России
позабыли даже.

Вот и кончились у нас
золотые клетки.
Жмем мы весело на газ
на мотоциклетке.

Все мы плавки прекратили,
мы их в лавки обратили.
Организм у нас окреп,
перешел на ширпотреб.

Начала я жизнь другую,
позабыла про рубли.
Я теперь **здой торгую
за валюту на Бали.

Не пойду в столовую
кашу есть перловую.
В ресторане посижу,
состоянье просажу.

Вы налейте супчика
для меня, голубчика!
А не то ведь я помру
в зиму без тулупчика!

Заходи ко мне, сосед,
у меня большой кисет.
Я *уёв тебе припас
два амбара и лабаз.

По реке плывет оно,
незнакомое говно.
А знакомое говно
про*издячило давно.

Ведьма старая с вокзала
поднялась на помеле.
Полетала и сказала:
нету счастья на земле.

Ни коровы, ни быка,
ни тебе приплода.
Тычет *уем под бока
голая свобода.

Поп кадилою кадит,
ходит гоголем бандит.
И проё*ывает мент
исторический момент.

Жизнь у нас потешная,
как дыра скворешная.
Ни крыльца, ни лесенки,
но какие песенки!

Две котельных взорвались
на большое горе.
Террористы ни при чем.
Мудаки в конторе!

Жми, родимые, на газ,
улетай из клетки!
Дело страшное у нас:
дураки в разведке.

В несоветских городах
мы зимуем в холодах.
Мы зимуем с голым *уем
на мороженых мудах.

В наших мирных городах
нет замков на воротах.
Не ищи те ворота,
городская херота.

Мы с товарищем Вано
рыночные лохи.
Не стоят *уи давно,
их заели блохи.

Мы с товарищем Вано
рыночные лохи.
Не стоят *уи давно,
дивиденды плохи.

Мы с товарищем Вано
торгаши плохие.
Нам постигнуть не дано
рыночной стихии.

Курочка на гриле,
пьянка без гитары.
Мы башку побрили
и теперь татары.

Что ни стало б нынче модно:
Штаты ли, Европа ли, —
а по *ую всенародно
мы губой пошлёпали.

Вот стоит пресветлый храм,
тишь на территории.
Но, наверно, даже там
не без е*атории.

Мужикам теперь задаром
возле баб не ворковать.
Нынче все своим товаром
научились торговать.

У кремлёвских у ворот
ходит старый идиот.
Он принёс нам с Невского
*уй от Достоевского.

Очень страшно мы живём,
с богом не считаемся.
Пьём, е*ёмся и живьём
на гробах катаемся.

Если уж дрова рублю я,
то рублю на щепочки.
Если уж девчат люблю я,
то как Ленин — в кепочке.

Как на площадь Старую
тащат лошадь карюю.
Коммунальную хотят
устранить аварию.

Х*ли нищим да по тыщам
государству возвращать?
Мы порыщем, *уй отыщем,
будем *опы прочищать.

Где вы, наши пятилетки,
молоточки с долотом?
Затоптались сигаретки
на песочке золотом.

Били прадедов по роже,
жили деды без конфет…
Нас ведь тоже не положат,
бля, на пушечный лафет.

Всё сегодня продаётся,
золотые времена.
На *лядей не остаётся
только денег ни хрена.

Баба Маня с кондачка
приютила мужичка.
Он напомнил ей мальчонку
с октябрятского значка.

Мы разводим шуры-муры
и живём приличий без.
Луки бросили амуры,
ухватились за обрез.

К нам наведался из Польши
то ли папа, то ли больше.
Мы подумали, что бог,
начался переполох.

Жили, видимо, не так
старые старушки.
Дай им, батюшка, пятак
из церковной кружки.

Мы не пашем, мы не сеем,
мы не строим корабли.
Есть ещё за мавзолеем
кубометра два земли.

Мы не пашем и не сеем,
а валяем дурака.
Мы себя за мавзолеем
упокоим на века.

Мы не пашем и не сеем,
а валяем дурака.
Мы себе за Енисеем
отморозили бока.

Мы ещё поля засеем,
нарастим окорока.
Говорят, за Енисеем
есть какая-то река.

Мы поля еще засеем,
соберемся у креста.
Говорят, за Енисеем
не *уёвые места.

Ой, летели серы гуси
над долиною пустой.
Может, примут нас тунгусы,
голожопых, на постой.

Мы глядим по сторонам —
обнищали начисто.
Так аукается нам
наше же мудачество.

Поменяли нашу веру
на корзиночку опят.
И еще одну химеру
нашей кровушкой кропят.

Мы дожили до фашизма
у креста колхозного.
Может, нас до фетишизма
довела Лиознова?

В начинающемся веке
много ё*аных забот.
Только совесть в человеке
нашу душу не е*ёт.

В начинающемся веке
мы х*еем от забот.
Может, душу в человеке
этот век не зае*ёт.

Через беды и огни
тянут деды лямку.
И глядят ещё они
с огоньком на самку.

Молодые нынче мрут,
им бы — все дороги.
Старики одни живут
древние — как боги.

Молодые нынче мрут,
воины не стойки.
Старики несут хомут
нашей перестройки.

Молодых с войны везут
траурные дроги.
Старики вослед ползут,
словно бандерлоги.

Эх, грёб-перегрёб,
разразило землю чтоб!
На *уй мне на воле
жить на корвалоле?

Наступил парад планет,
это как шарада.
Ни *уя в кармане нет
до конца парада.

Братцы, если посудить,
на *уй туалеты?
На *уя туда ходить,
если там билеты?

Наш находчивый народ
беды все переживёт.
Если исхитрится —
сможет *уем бриться.

Били прадедов по роже,
жили деды без конфет…
Наши косточки положат
не на пушечный лафет.

Нам е*ала бить придуркам —
как симфонии писать.
И под рёбра перья муркам —
как два пальца обос**ть.

Я пос**л на трансформатор,
не *уёво пошутил!
Где он, тот дезинформатор,
что мой *уй укоротил?

Все расставила фигурки
по линеечке судьба.
Это чурки, это урки,
это наша голытьба.

Наши вальщицы прошли
дружное крещение.
На панель гуртом пошли
после сокращения.

Говорят, у нас вот-вот
обанкротится завод.
Хоть продукции у нас —
не обсерешь и за час.

Маршируют по стране
геи, лесбиянки...
Натуралы — в стороне
или на Лубянке.

Бабке к Богу собираться
даже лучше натощак.
Ей уже не разобраться
в этих путаных вещах.

Померла Анастасия
при Касьяне Мишке.
Помяни её, Россия,
со своей сберкнижки.

Умерла Анастасия,
продали избушку.
Помяни её, Россия,
нищую старушку.

Как в райцентре у ларька
мужики курили.
Беспросветная тоска
на периферии.

Мы зарыли в огород
шпаги с эполетами.
Мы товарооборот
исчисляем сметами.

Мы зарыли в огород
шляпы с кастаньетами.
На *уя тебе, народ,
оперы с балетами?

Мы положили в буфет
дудочки и лиры.
Ведь у нас алмазов нет,
мы не ювелиры.

Ходит по лесу лесник
холостой, как выстрел.
Он из небыли возник
на прикол туристам.

На поляночке лесник,
будто *уй какой возник
на грозу туристам
в «вольво» серебристом.

В жизни места не осталось,
где бы чисто и тепло.
Наше пузо опросталось
и оттуда потекло.

Где ты, русская душа,
чашки из буфета?
Бойня ради барыша
заменила Фета.

Где ты, русская душа,
хитрая рогатка?
Кокаин и анаша —
вот и вся загадка.

Ходит-бродит по тайге
существо, плутая.
Рожа испитая
и не из Китая.

Чалит лодочка по глади,
лодочка Харона.
Прое*ла ее в засаде
наша оборона.

Мы поехали на Припять,
это горькая стезя.
Нам теперь не только выпить,
бабу вые*ать нельзя.

Мы мудищи почесали,
радиацией фонЯ.
В наше озеро пос**ли –
передохли окунЯ.

Мы мудищи почесали
после Припяти-реки.
В наше озеро пос**ли –
передохли судаки.

Мы мудищи почесали
после Припяти-реки.
В наше озеро пос**ли –
засветились рыбаки.

Пролетарии не в моде,
на заводе перерыв.
Не осталось на заводе
даже *уя на прорыв.

Люди всё скупают –
торгаши рыдают.
И недосыпают,
и недоедают.

Продырявили хитро
дяди дырочку в метро.
Водки выпили, устав:
целый вые*ли состав!

Мы не кажем *уй буржуям,
это кончилось кино.
Снова зиму проморжуем
с президентом заодно.

Все мы звезды переплавим,
стариков загоним в ад.
И валютой срать заставим
наш гондонный комбинат.

Полыхнул в ночи закат,
кто-то улыбнулся.
Это наш сталепрокат,
на *уй, нае*нулся.

Проживали на Дону
мы великолепно.
Угодили на войну
как-то незаметно.

Солнце красное садилось
за арктические льды.
Наше горе заблудилось,
отморозило муды.

Дали Ване денежку
и подругу Фенюшку.
Стал Иван жить здорово,
как болван – фарфорово.

Я работал на такси,
мало нас, таксистов.
Прятать трупы зае*си
от таксидермистов.

На слабинку по задам
проверяю брата.
А итоги я продам
в виде компромата.

Мы не будем без культуры –
чай, не тоталитаризм!
До *уя мускулатуры
нам подарит культуризм!

Ой, знавали страсти мы
хуже педерастии
без Вадима Козина
и без Димы Бозина!

В магазинах цены – во,
говорят – инфляция.
Непонятно отчего
богатеет нация.

Посудили мы двояко:
от маньяков спасу нет.
Посадите вы маньяка
на электротабурет!

Нас великая нужда
загнала в болото.
Нам оттуда никуда,
мы теперь голота.

(продолжение есть)