Сезариу Верде Молитва

I
В дальнем замке, заброшенном и мрачном,
В платье чёрном, тишайшими часами,
В зябком саване,* тонком и прозрачном,
Плачет грешницей там, под небесами.

Если б я был платком её дурманным,
Слёзы прятал бы вечером туманным.

II
Бледная, как шотландские графини,
Красоты идеальной и нездешней,
Так подобна в тревоге и унынье
Артемиде печальной, неутешной.

Быть бы траурным платьем в её спальне,
Слушать лепет её исповедальный.


III
Ночь глубокая, плещутся планеты
В дивном взоре, где влага золотая,
И, лучисты, слезой её согреты,
В тихих водах всплывают, расцветая.

Мне б Луною быть, нежной и беспечной,
Ночь заставить тянуться бесконечно.


IV
Древний замок в разломах и провалах,
Кружат грифы, как встарь над полем битвы,
Слышны жалобы там, в старинных залах,
Как слепцов вдали скорбные молитвы.

Стать бы птицей мне, был бы всех отважней,
В честь её я кружился бы над башней.

V
Бродит берегом, где прилив весёлый,
Королевой низложенной, в печали,
Там плывут освещённые гондолы
Днём, хоть жгучее солнце на причале.

Быть бы мне гондольером тем суровым,
Плавать мимо под пологом ковровым.


VI

Утром в бархате странствует аллеей,
Что-то шепчет тревожно по дороге,
Тронет куст, что красуется, алея,
Приласкает мимозы-недотроги.

Был бы деревом, изо всей бы силы 
Век цеплялся б к одежде легкокрылой.


VII
Или молится в маленькой часовне,
Мессы прежде творились там тоскливо.
Ветра музыка слаще и любовней,
Шепот моря слышней в часы прилива.

Был бы морем, шептал бы аллилуйя,
Омывая ей ноги и целуя.


VIII
Поздно, в парковом сумеречном лоне,
На коврах, где белеют цикламены,
Перед нею сгибаются в поклоне
Предков статуи, холодно - надменны.

Был бы статуей, я б, склонив колени,
Слушал плач её, полный сожалений.

IX
Во дворце одиноко и бессонно
Бродят призраки грешников и ныне,
Ночью жалобы слышатся и стоны
Моряков, в ночи гибнувших в пучине.

В шторм хочу попасть, смерть мила любая,
Чтоб у ног её бредить, погибая.

X
Плитам каменным в сумрачном соборе
Повествует о горе незабытом.
И волнуется штор кровавых море
Морем крови, когда-то здесь пролитом.

Если б это не шторы в зале были -
Наши саваны жаркие в могиле.


XI
Так проходит в прекраснейшие ночи,
Горестные сны видит ежечасно,
В узких окнах готических - не очи,
Звёзды дальние смотрят безучастно

Если б с ней бродить ночью золотою,
Если б с ней лежать под одной плитою.



XII
Погружается в горестные думы
В замке, прячущем скорбное преданье,
И леса полуночные, угрюмы,
Повторяют бестрепетно рыданье.

Склеп один, поверь, был бы нам не тесен,
Донна нежная замка моих песен.

Diario de Noticias
Marco, 1874
Lisboa


* Саваном называется не только одежда усопшего, но и покрывало, которым накрывают тело в гробу.