Всё равно растроешься

               
Лужа во дворе превратилась в лёд,
редкие снежинки всё слетают с неба,
выхожу, поёжившись,  сраный  виршеплёт,
на балкон, чтоб кинуть воробьишкам  хлеба.

Две синички тенькают жалобно в саду,
веточки подрагивают под их скок, упруги,
с  южною зимою трудно жить в ладу,
очень уж капризная зимушка на юге.

Ну и подморозило. Брр-брр-брры!  Вчера
с гор подуло резко, и вся жизнь простыла;
видно, ещё долго будем вечера
коротать у телика под чаёк постылый.

Моря штормового слышен ровный гул,
мыс Мартьян расплывчатый –  тёмно-фиолетов.
Я  в стихах  недавних, видимо, загнул,
что весна приходит к нам прямо в феврале-то.

Скрыл зубцы Ай-Петри скомканный туман,
включены подфарники «мерсов» и «рено».
Всё уравновешено, и любой обман
всё равно откроется, так заведено.

Но миндаль цветёт в сквере за углом,
алыча в бутонах, словно вся в дыму,
почему-то верится, что в борьбе со злом
победит добро.… А всё же, почему?..

Старая акация, что кривой чертёж,
в небе, скрытом тучами, белыми, как мел.
Все свои свершения, сколько ни итожь,
всё равно расстроишься, – столько не успел…