Три

Наверняка уже устали
От долгих Вы моих речей,
Мои мысли перестали
Тревожить взор ваших очей.
Но Вы, прошу Вас, не читайте,
Коль слово Вам противно так.
Идите лучше отдыхайте,
Коль Вы, читатель мой, дурак.
Мне Вы простите мою грубость,
Мои насмешки и слова,
На то дана была нам юность,
Не повторится уж она.
К чему же я веду те речи,
Что написала наверху?
Слова, читатель, они лечат
Любую, знаете, беду.
И вот беды то было две,
А я одна. Не сожалею
Совсем я о такой судьбе,
Скорей друзей своих лелею!
Теперь их мало у меня,
Но это тоже не беда,
Сильней люблю день ото дня
Я каждого из них. Одна
Ли я по ним тоскую?
По ним я плачу день и ночь.
Один найдет беду любую,
И я готова уж помочь.
Другой же будет посерьезней,
Он будет вдумчивей, скромней.
Сомненья быстро не отбросит,
Не ищет помощи моей.
Однако тут, читатель мой,
Необходимо сделать части,
В которых я о каждом друге
Начну рассказывать все страсти.


Часть 1: Евгений.

Я не случайно, уж поверьте
Евгением зову его.
То имя не его, заметьте,
Онегину оно дано.
Но мой герой, он как Евгений,
Скитаний полон, не любим
Он девушкой. Я сожалею,
Но для меня не заменим.
Его история длинна,
И дни, пожалуй, интересны.
И ,может, в целом, жизнь скучна,
И у него не все прелестно,
Но склонна я с надеждой жить,
Ему твержу я столь беспечно,
Что есть, кому его любить,
Хоть он не верит бесконечно.
Но я не брошу никогда
Евгенья, милого созданья.
И отложу я в никуда
Свои ужасные страданья,
Чтоб только лишь его спасти,
Чтоб участь не была мученьем,
И было бы, куда идти,
Когда весь мир - одно виденье.
И я всегда, всегда готова
Понять, помочь иль поддержать,
И, начиная все по-новой,
Спасти его и не предать.
Однажды, дорогой читатель,
В него была я влюблена.
Однако бросила занятье
Я это, но не навсегда.
Я, к сожаленью, написала
Лишь правду и без капли лжи.
Зачем, я не пойму, сказала?
Теперь мосты все сожжены.
Однако, мы пройдемся дальше
По коридору мыслей вслух.
И мы вернемся много раньше,
Когда захватывало дух
Лишь легкое прикосновенье.
Вот то то были времена!
И он, как чудное виденье,
И я тогда еще мила.
Однажды наш Евгений юный
Бродил по дому одному.
Тогда он был довольно скучный,
Ненужный мальчик никому.
Одна лишь я сквозь мечт полотна
Сумела в нем искру узреть.
Рискнула я, и тут же горе.
И моих слез тогда не счесть.
Прошло то время, и я снова
Решила судьбы испытать.
Мою (то было мне не ново),
Его (всем было наплевать).
И вот с упорством моим строгим
К коленам падаю опять.
Я жертвовала тогда многим,
Он отказался то понять.
И сколько же страданий, милый,
Я получила за те дни?
За что с такой ужасной силой?
Но я все шла и шла за ним.
И мне казалось, что Евгений
Есть тот, кого я так ищу.
Да что казалось, без сомнений
Он и есть тот. И я не вру.
И так всю осень мимолетно
Я умирала за него.
И я жила. Жила я томно,
Существовала для того,
Чтоб только видеть его снова,
Чтоб только слышать, говорить.
И пусть мне все это не ново,
Но я не знала, как мне жить.
И вот зимой мой милый Женя
Вдруг посмотрел и осознал,
Что я есть то, что он все время,
Похоже, может быть, искал.
И я не зря употребила
Все эти вводные слова.
Ведь я его всегда любила,
А он меня то "нет", то "да".
Тогда и время пролетело,
И мучалась я меньше дней.
Но потихоньку надоело
Мне быть одной и всех грустней.
Евгений был со мною добрым,
Хотя и груб. То иногда.
И был тогда он очень скромным,
И в том таились чудеса.
Потом пришла Диана. Грустно
Читатель, вам мне говорить,
Что мне от мыслей этих жутко,
Мне жутко время ворошить.
Но вот пришла Диана наша,
Расстроила рассудок мой,
Евгению она всех краше,
Увы, уродлива душой.
Я оскорблять ту не хотела,
Что любит так Евгений мой.
И на беду свою болела
За милого я всей душой.
Я объяснить ему пыталась,
Что принесет ему любовь.
Но как бы я тут не старалась,
Евгений жил лишь миром снов.
Позднее "добрая" Диана
Понять Евгению дала,
Что не окажет сострадания,
Не скажет: "Женя, я твоя".
И мой любимый снова в горе,
И снова жизнь - один туман.
А я в презренном том позоре,
И жизнь моя-сплошной обман.
Мы пережили то событье,
Хотя и было нелегко.
Как славно, что давно забыли
Мы то, что было. Хорошо...
И вскоре молодой Евгений
Увы, от мира заскучал.
И снова в голове затменье:
Меня он часто вспоминал.
А я, как глупая, любила.
Не знала счастья я в другом.
Теплом и памятью дразнила
Я разум свой. Так день за днем.
Он меня вовсе не любил,
Хотел развлечься да и только.
И верой он мой мозг затмил,
Пока не стало слишком больно.
Затем уехал. Так надолго,
Я даже впала в забытье.
Я бодрствовала так немного,
Все волновались обо мне.
Спустя лишь месяц он вернулся.
Красив, как прежде мне он мил.
Но вот круг ада не замкнулся,
И словом Бог не наградил.
И снова я в скитаньи страшном,
На острове, у маяка.
А он потерян, но мне важно,
Где странствует любовь моя.
И я нашла. Он был с другими,
Добрейшими к нему людьми.
И я хотела быть там, с ними,
Но увлекли меня огни.
И вот в скитаньи своем чудном,
Евгений себе свет нашел.
Ту девушку, ее безумно,
Он полюбил и приобрел
Душевный для себя покой.
Пускай зовут ее Виолла.
Удивлены, читатель мой?
Но это вам совсем не ново,
Использую я имя той,
Что у Шекспира в пьесе есть.
Он, кстати, столь любимый мной,
Их написал, нам всем не счесть.
Вернемся же! Ах да, Виолла,
Была красива и стройна,
Душой своей была свободна,
Хотя безумна и чудна.
Так полюбил ее Евгений,
Что день и ночь он без конца
Все думал лишь о ней. Сомнений
Не будет даже у глупца.
Однако, я еще не знала,
И лишь надеждою жила.
Я и не думала: пропала
Моя надежда навсегда.
И вот, два месяца прошли,
И снова начинать сначала.
Воспоминания нашли,
Куда ударить. Я страдала,
Но я любила всё равно.
Лишь он был для меня отрадой,
Пускай тянулось то давно,
Все было для него забавой.
Он не хотел влюбляться. Горе
Застигнуло меня в расплох.
И слез я выплакала море,
И мир мне снова совсем плох.
Но я жила, как все живут.
Хотя и грустно было, страшно.
И я не знала, кто мне друг,
Кто лжец, а кто же настоящий.
Мне было холодно, темно,
И я жила совсем без смысла.
И счастье мое далеко,
И я его почти забыла,
Но как забыть, когда важнее
Евгения нет никого?
Я не могла найти замену,
Мне было больно и смешно.
И вот, о счастье, примиренье,
Спустя полгода снизошло.
И я, без всякого сомненья,
Любила все еще его.
И мы отправились в страну,
Где солнце и оливы цвет.
Где ночь за ночью тишину
Перерывал один момент.
Но вот беда мне: Я с надеждой
Ему свою любовь дала,
А он... Увы, он как и прежде
Совсем же по другой страдал.
Но я хотела его счастья,
Я выросла за те года.
И девушку ту звали Настя,
То не Виолла уж была.
Он для нее готов полмира
Был с ног на голову сместить.
Но я же верность сохранила,
Его продолжила любить.
Теперь, читатель, отступленье,
Боюсь, я сделать здесь должна.
Оставим мы пока Евгенья,
Хватило уж с него сполна.


Часть 2: Александр

И злее тучи непокорной,
Он будто бы важнее всех.
Однако он свои пороки
Уж не зачтет, как свой успех.
Он будет скромным, может тихим,
Хотя и с мнением большим.
Его противнейшие крики
Не будут слышны лишь глухим.
Он будто бы и в нашем Мире,
А будто бы и нелюдим.
Такие люди не задиры,
Известны местом лишь своим.
Их будто просишь об услуге,
В ответ лишь холод, тишина.
И будто бы совсем не люди,
Но доброты не лишена
Такого человека память.
Хотя, вам, может, всё равно,
Но по таким могла я плакать,
Как будто в глупеньком кино.
И был таков мой друг. Увы,
С Евгением знаком он с давних...
Мой Женя, он давно забыл:
У Саши в хладности нет равных.
Наш Александр нелюдим,
Он словно Чацкий, так же странен.
Боролся с обществом своим,
Но им же был в бою он ранен.
Мне, к сожаленью, не понять
Великих Сашиных мотивов,
Но я старалась лишь принять,
Что он так судит ненавистно.
Мне было больно наблюдать,
Как он о наших говорил,
Как он, нам всем мешая спать,
Лишь о любви моей молил.
Но я любить не захотела
Того, кто так был груб, жесток.
И я ни раз не пожалела,
Что Саша стал столь одинок.
Он не заслуживал прощенья,
Он и не должен был тогда.
Да и сейчас. Мои сомненья
Ведь для него лишь чепуха.
Он думает, что всех умней,
Что всех продуманней и лучше,
Хотя есть множество людей,
Которые отнюдь не хуже.
Он был мне мил и симпатичен,
Пока был добрым и живым,
Но вдруг мой друг стал апатичным,
И чувства его вновь мертвы.
Так что заставило же Сашу
Вдруг измениться навсегда?
Неужто эту сказку слаще
Не сделать мне уж никогда?
И в чем виновна я, позвольте,
Мне, я прошу, молю, узнать?
Неужто в вольном мне народе
Нельзя уж боле выбирать?
Мой выбор, может быть, вина,
Но лишь моя. Ничья же больше.
Евгения я б никогда
Не привлекала в этом споре.
Ах да, я отвлеклась совсем.
Увы, то свойственно натуре.
Но, Александр, вы зачем
Хотите испытать на дуре
Всю силу слов своих обидных?
Давайте лучше подождем,
И, может быть, моих невинных
Вы глаз не тронете потом.