Крайний случай

          Поздняя ночь тёмно-синим  одеялом с прорехами от звёзд плотно завесила кухонное окно, но любопытная луна в щелочку неплотно задвинутых занавесок успела разглядеть на столе бутылку «Масандры», два наполовину опустошённых  бокала и вазочку, наполненную  конфетами вперемешку с домашним печением.

        - Прикинь!.. Я вся такая, только что из пены, красивая, как Афродита,  благоухаю, словно Жучка после элитного грумминга и полного СПА-комплекса, в прозрачном пеньюаре, но в розовых трусиках и таком же бантике выше левого колена, в зубах - кастрированная роза без шипов, выхожу из ванны и к нему в комнату.
        Он сидит, как бы уставший после хрен знает каких-то дел и делает вид, что заколебался на работе по самые гланды. Правда, пиджачок успел снять, галстучек расслабил до пупка, но по-взрослому потягивает вискарь из хрустального стакана и делает вид, что пришёл в библиотеку полистать последний номер журнала «Гламур».

       - Вот, скотина! Обалдеть! А ты?

       - Я, значит,  выхожу в таком настроении, что меня сейчас же начнут жевать без хлеба и соли, с остервенением и повизгиванием, а он откладывает журнальчик и говорит: - Милая, ты обещала меня сегодня чем-то удивить и порадовать. Я жду...

        - Он что, слепой у тебя? Или идиот?

        - У меня от удивления  даже роза на пол шмякнулась. Стою, как кобыла  обсосанная, мокрыми пятками в тапочках хлюпаю, от злости трясусь в пеньюаре, и не знаю, что сказать, но вежливо ему отвечаю: - Кретин, открой глаза, что тебе ещё не в радость в таком натюрморте?

         - Ну, ещё бы!..
         - Он в ответ: -  А я так надеялся на твои блинчики с клубничным варением.

         - А ты?
         - Я пиджак ему на голову накрутила и пинками весело проводила на выход. Нафига мне такой кавалер сдался с блинной душой?

         - Гомик что ли попался?
         - Да нет, на корпоративной тусовке, вроде бы, как мужик прижимался и ухаживал по-настоящему, с выпивкой и конфетами. Да и в гости сам напросился – силком его не затягивала. И  по пьяни обещал уморить от счастья...

         - Господи, и где ж их взять – мужиков настоящих? Всё какие-то недоделки вокруг крутятся, проходу не дают, жужжат в уши, как мухи назойливые, а как до дела, так всё! – фиг кого найдёшь стоящего. Одни психические уроды попадаются.


         Тиканье часов на кухне разбавилось бульканьем хереса, шелестом конфетных обёрток и хрустом печенья. В открытую форточку потянулись запахи дыма с ментолом.


         - Хорошо сидим, подруга? А?.. Ну и на хрена нам эти мужики?
         - Ну как «на хрена»? Без этих дуболомов как-то скучно, вроде всё есть, а чего-то не хватает.

         - И чего тебе не хватает? Квартира, машина есть, работа доходная, в любой компании любовь и уважуха – живи, радуйся.

         - Так-то так! Но...
         - Ну что  ты себе и мне душу рвёшь,  к чему умничаешь без меры? Я, вон, как вспомню того, недавнего, так и хочется сказать, чтоб ты, гад,  был последним в моей жизни.

         - Это ты про того – в наколках?
         - Про него, сволочугу перекормленного.
         - Ты не рассказывала…
         - А хвастаться нечем, вот и не болтала зря.
         - Так сейчас поделись.
         - Помнишь, тогда в супермаркете он напросился помочь мне сумки на этаж поднять?
         - Помню. Еще позавидовала тебе, что он тебя  выбрал.
         - Так вот, зашли мы в квартиру, сумки на кухню занесли, я думала, что он чай-кофе будет просить.

         - А он что?
         - Что?..  Этот жеребец тугодумский  сгорбатил меня на кухонном столе, без всяких прелюдий сорвал трусы и отымел со всей пролетарской злостью. Потом шлёпнул своей ручищей по голой жопе, крикнул «бывай, детка» и ушёл, хлопнув дверью.  Я так ничего и не успела сообразить. Хорошо, хоть не обокрал, пока я квохтала. Вот такая любовь у меня с ним случилась...

        - Да уж... «Повезло». Наливай!


        Бутылка издала последний свой «хлюп», честно разделив остатки вина по двум бокалам, и ушла на покой к мусорному ведру.


        - Поздно уже, подруга. Метро не работает, такси в наших краях чёрта с два найдёшь – оставайся у меня на ночь. Я проводить тебя, наверное, теперь не смогу.
        - Скорее не «поздно», а ещё «очень рано», да и не в том состоянии мы, чтобы друг друга провожать. Но спим раздельно!

        - А ты чего это себе нафантазировала?  Да я тебя целовать полезу только в крайнем случае!
        - Это, в каком же, интересно было бы узнать?
        - Когда ты будешь в гробу и обязательно в белых тапочках.  И то – поцелую, конечно, крепко, но только в лоб!
        - Не дождёшься!..

   
                *   *    *