Июнь 2015

Июнь.
Здравствуй, здравствуй.
На здешних харчах
я, видимо, скоро загнусь.
Но я еще жив, так же крепок в плечах,
а значит, вернусь, непременно вернусь
в пустой, обоюдный кошмар.
Качаясь от горя, вращается шар.
Здесь горы и реки, от рек идет пар
и серая грусть.

Теперь между нами уже не стена,
а тысячи, тысячи миль.
Мне страшно одно: вдруг его имена,
что шепчешь ты ночью, послали мне штиль,
уняли смятенье и дрожь.
Есть в помощи мёртвых безумная ложь.
Я жив. Посмотри же, я чувствую: дождь
меня окропил.

Июнь.
Странный месяц.
Любовь моя - бред.
Я болен твоим существом.
Я встал бы над пропастью на парапет,
к виску прижимая карающий лом,
я б лёг в этих тихих холмах,
чтоб ты, позабыв о его именах,
звала бы меня отогнать липкий страх,
унять злобный гром.

Но я б не пришёл.
Я бы залпом штормов
спустился на дремлющий мир,
чтоб разом разбить к неземному любовь,
я город бы снёс, я бы реки разлил,
железо бы рвал как картон.
Я сдул бы дома, словно фишки в лото.
О знай, я навек уничтожил бы то,
все то, чем он жил.

Пусть память о нём сохранят лишь ветра
да горных ручьев перезвон.
Но, если я вправду решу умирать,
ты тихо уйдёшь в день моих похорон
в сады расцветающих слив.
Не нужно твоих бесполезных молитв.
Здесь горы и реки. И я еще жив...
Но - вряд ли живее, чем он.