Народные частушки

В наше бедное окно
постучал воробышек.
Прое*али мы давно
дорогих зазнобушек.

Все от б**ди до вора
позабыли Лёнечку.
И е**тся детвора
даже потихонечку.

Мне, ребята, повезло
с денежною массою.
В моей бабе сто кило
и сидит за кассою.

У народа год от года
не кончается етьба.
Это русская свобода,
это русская судьба.

Много денег у воров,
а у нас немного.
Ни *уя от мусоров
не идет подмога.

Я в бандитском казино
продаю билетики.
У меня когда-то был
кол по арифметике.

Я п*здою в Доме мод
больше, чем монетою,
обеспечила доход,
что и вам советую.

Нынче ящики поют,
люди — подпевают.
Люди денежку куют,
только поспевают.

С превеликою когда-то
я срала охотою.
И теперича, ребята,
в нужнике работаю.

Я устроился, ребята,
в службу туалетную.
Мне положена доплата
за работу вредную.

Я навроде автомата
при сортире нахожусь.
И работою, ребята,
как положено, горжусь.

Интересная работа –
при сортире нахожусь.
До семнадцатого пота
в этом сральнике тружусь.

Завяжи, милаха, пуп,
ежели прихватит.
Нам оправиться за рупь
серева не хватит.

Не определился мой
милый политически.
И меня-то он е*ёт
как-то хаотически.

Нам не надобно ни трона,
ни замочного винта.
Нам бы только два патрона:
для бандита и мента.

Я забыл в себе мужчину,
и жена моя права.
А вчера и на машину,
на *уй, отняли права.

Есть у бабушки «хватера»,
а у внучека мечта.
Как старуха ни кряхтела —
подписала, сволота.

Есть у бабушки жилище
на квадратов шестьдесят.
За него большие тыщи
аферисты откосят.

За заборами столица,
там гуляют господа.
Нам осталось застрелиться
от позора и стыда.

Мы просрали коммунизм,
как и русских девок.
Если будет катаклизм,
хули будем делать?

Милый зубы точит,
*уй на бедность дрочит.
Свой «жигуль» на «мерседес»
переделать хочет.

Все заводы у воров,
а у нас тревога.
Восемь сисек у коров
и четыре рога.

Сократили мы три цеха
и одну котельную.
Примирилися и с этой
раною смертельною.

Опыт Запада внедрился
в наш суровый материк.
Нилыч донизу побрился,
Палыч к тампаксу привык.

Претерпела бабка муки:
лагерь, ссылку и погром.
А пришли намедни внуки
и добили топором.

Мы не ходим на футбол
со своею Светкою.
Заедаем корвалол
белою таблеткою.

У милёнка пистолет,
он охранник в ЧОПе.
Кобуры вот только нет
у него на жопе.

«Вышла я на Пикадилли» –
слышим пение звезды.
Ну, а нас зачем родили
из мамашиной ***ды?

Мой милок принадлежит
к натуральной касте.
Только грим на нём лежит,
как на педерасте.

Что ты, милка, среди сенцев
жопу раскорячила?
Иль тебя от конференций
эдак расхерачило?

Что ты, милка, за сараем
эдак выгибаешься?
Мы ж планету засираем,
а ты улыбаешься!

Мир замешан на крови
и на терроризме.
Далеко мы забрели
без советской жизни.

Я смотрю на небеса,
там леса и гати.
Отчего б и те леса
нам не про*бати.

Мы уже не сталевары,
износилися *уи.
Прохудились самовары
и повытекли чаи.

Ставьте мне, ребята, рот
на сигнализацию.
А не то вот-вот прорвёт
там канализацию.

Я намедни покутил,
и в квартире пусто.
Я за свет не заплатил,
на хера мне люстра?

Я пошел в инстанцию,
получил квитанцию.
Эта, бля, квитанция
вору вроде панциря.

Токаря и сталевары
не летают на Канары.
И на Кипр учителя
не летают ни *уя.

Мы сидим у гамака
и глядим на Чумака.
Девок не пихаем,
просто отдыхаем.

Старый дедушка Архип
старый вытащил архив.
До утра горит свеча
у него, у стукача.

Мы теперь не *уета,
мы теперь не быдло.
Прямо из-под хомута
потекло повидло.

Мой милёнок-наркоман
заволок меня в шалман.
Позабыла я етьбу,
полюбила колотьбу.

Как-то я пошёл в бассейн,
там сидит Саддам Хусейн.
Сука буду, что Саддам,
сразу видно по мудам.

Говорил мне отец,
когда драл молодца:
«Пусть кошмарный конец,
чем кошмар без конца!»

Это кто родную власть
кроет за рекою?
У меня п*зда срослась,
горе-то какое!

Вот мы в новых временах,
только слёзка выжалась!
Раньше дыбилось в штанах,
а теперь – недвижимость!

Кто-то пиво пьёт в жару,
кто-то ищет Трою.
А я на ваучер насру,
а другим прикрою.

Ой ты, бляха, гой еси,
хруст сосновых веток!
Это Джексон на Руси
ловит малолеток!

Мой милёнок чуть не помер
у себя на севере.
Ему там чернильный номер
на заду отксерили.

Не за звонкую монету
проливали деды кровь.
Привыкаем мы к минету,
забываем про любовь.

Моя милка – сексапилка,
а я тоже сексапил.
Разорил её копилку,
только курево купил.

Я бродяга кочевой,
жопа голо-синяя.
Я б остался с ночевой,
да боюсь насилия.

Моя милка омандела,
не даёт который день.
Почернела, как Мандела,
и заштопала мандень.

Я сижу на дубе,
думаю о Кубе.
Я боюся – Куба
не дала бы дуба.

Нас е*ли – а мы потели,
а потом осиротели.
Мы, бля, не юродствуем,
это мы сиротствуем.

Призадумались мы тут
о своём развитии:
то нас душат, то е*ут,
ну, а где событии?

Я не знаю как мне быть,
чем себя развеселить:
песню с горя затянуть,
*уй на *опу натянуть?

Нас и грабят, и стреляют,
морят смертью лучевой!
Это пагубно влияет
на пузырь на мочевой!

Мы повесили гамак,
сели – не скучаем.
Зарядил муды Чумак
краснодарским чаем.

Как у сталинского гроба
толковали алкаши:
«Встал бы Коба, вдул бы – чтоба
мир просрался от души!»

И в горкоме щель мою
тоже аппаратили.
А теперь я ей пою
гимны демократии.

Было время – красный флаг
реял над правлением.
Ё* я баб не просто так –
с воодушевлением.

Мы с одною комсомолкой
надрочили хер под ёлкой.
И его, как статую,
обложили ватою.

Нету денег – не до смеху,
в чудо верится с трудом.
*уй достану на потеху,
расстреляю «белый дом».

Перепуталась в пространстве
наша география.
Даже *уй американский
дрочит наша мафия.

До чего у нас и глупый,
несознательный народ!
Только кинешься за лупой,
а уже переворот!

Что нам бог, что чёрт со ступой,
кочерга или свеча!
Нам хоть кто махай залупой
с мавзолея Ильича!

Мы развесили гирлянды
после горя и невзгод.
Неужели хрен по гланды
нам подарит Новый Год?

Мы развесили гирлянды,
позабыли про невроз.
Неужели хрен по гланды
нам подарит Дед Мороз?

Я хотел покрасовать
перед милкой шишку.
А она, паскуда, хвать
у меня сберкнижку!

Будь в уме ли, не в уме ли,
нынче слово платно.
Поорали – онемели:
в дураках обратно.

Старый дедушка Ипатий,
ты нам баню растопи.
Мы от этих демократий
испоганились в степи.

У бабуси течка:
помогай аптечка!
Непонятно отчего
посинела печка.

Меня Миша проводил,
усадил на койку.
До рассвета про****ил,
всё – про перестройку.

Прое*ал я честь на днях,
словно Севастополь.
У меня и не столбняк,
а какой-то стопор.

Нам чудесные дела
перестроечка дала:
водорода перекись
и народа перепись.

Не выходит мил из шахты,
запропал, как на войне.
Вот такие нынче вахты
в замудоханной стране.

Муженёчек мой законный
добывает уголёк.
Может быть, дружок евонный
завернёт на огонёк.

Не ходи, милок, на шахту
при молоденькой жене.
Тут один уже на вахту
набивается ко мне.

Хлеборобы на войне,
пролетарии в говне.
Ох*ительно живётся
в рассовеченной стране.

Старый дедушка Назар
ищет происки хазар.
Не*уёвый на руинах
обустроился базар.

Старый дедушка Назар
не татарин, не хазар.
И не турок, и не швед,
и не наш какой-то дед.

Нам в России на *уя
без приюту тыкаться?
Иль на шее у меня
не такая тыквица?

Всё у нас не ого-го,
все мы в жопе глубоко.
И про это не напишут
Достоевский и Гюго.

Грустно в нашенских краях
волочиться на *уях.
Насто*издело грустить,
юшку некому пустить.

Нам бежать от *издюлей
нынче мало «Жигулей».
Нам от них лететь на «мерсе»
было б как-то веселей.

Учит батюшка Кирьян
землепашеству мирян.
Потому что у мирян
в голове один бурьян.

Мы полвека погуляли,
холостыми популяли.
Заставляет время, *лядь,
боевыми популять.

Не ходи, милок, в ГАИ
зашибить полушку.
Там в полосочку *уи
и муды с галушку.

Показал мне мой Петруха
удивительный прикол.
Посадил меня на брюхо,
как «Аврору» на прикол.

Моя милка, милка Маня
голубая стала.
Это майка из Тайваня
на ней полиняла.

Стали мы мороковать,
как *уём деньгу ковать.
То ли в *опу, то ли в рот,
да поймёт ли нас народ?

Жили мы калеками,
про себя кумекали:
неужели, бля, помрём
недочеловеками?

Сам стою я на мосту,
голова лежит в кусту...
Видно, я до президента
ни *уя не дорасту.

Помогите, мужики:
одолели маньяки!
Ночью встану – в яйцах зуд,
маньяки муды грызут!

На *изде сплошной батист,
лакова обутка.
Мой милёнок – визажист,
а я проститутка.

Ходит мой старик помятый,
может стал голубоватый?
Я боюся – этот хрыч
принесёт на яйцах ВИЧ.

Милка, милка, пососи,
только без истерики!
Милка, много не проси,
мы же не в Америке!

Мой милёнок-наркоман
заволок меня в шалман.
Бьёт рукою по *блу
и сажает на иглу.

Заговорщица моя
милая подруга.
Уж не был ли ей родня
Павлов или Пуго?

Вы, года партийные,
сроки гарантийные!
Щель, была ты узкая,
стала «новорусская»!

Что же деет молодёжь,
что же она деет?
На уме один б*ядёж,
а народ редеет!

Мамка денег не дала
для большой гулянки.
Эх, не важные дела
нынче в «Агро-банке»!

Ехал грека через реку,
видит грека – мусора!
Завернули раком греку
и е*али до утра!

Мне сегодня хулиганы
дали ниже пейджера.
А намедни уркаганы
вые*ли тинэйджера.

И слова у нас судили,
а теперь освободили:
презентация, банкет,
проституция, минет!

Вы учите арифметику,
чтоб голод не пужал!
По минетику, минетику –
и рублик набежал!

Мы зашли в дремучий лес,
дикий *уй на нас полез.
Оказалося, что это
бывший член КПСС.

Я в Сибири промышлял,
добывал пушнину.
О *изде не помышлял
и *бал мушшыну.

На реке на Устюге
мыл я золотишко.
Не до бабонек в тайге,
было бы пальтишко.

Наш завхоз упал живьём
в выгребную яму.
Как-нибудь переживём
мы и эту драму.

Мой милёнок в перестрелке
Разъе*ал муды об лёд.
Он теперь бандитам целки
по-особенному рвёт.

Постелите нам кровати,
подведите нам УЗИ.
Мы от этих демократий
нынче по уши в грязи.

Закурю я «Беломор»,
*уй сосну с горчицею!
Потому что перебор
с этой заграницею!

Не дала моя телуха
нынче участковому.
Неужели, бляха-муха,
заживём по-новому?!

(продолжение есть)