Эдмунд Спенсер Слёзы муз-3

Эдмунд Спенсер  Слёзы муз-3 (продолжение).
(С английского).

Эрато
О полные любовного огня,
рождённые в садах Венеры духи !
Вы красоте - ближайшая родня.
Вы к нам и к нашей музыке не глухи,
а, прилетев в любезную нам местность,
поёте, позабыв свою небесность.

Смените все весёлые напевы
и гимны в честь блистающих чудес,
где славятся меж них земные девы
превыше даже и самих небес.
Теперь пора элегии настала -
там, где тоска, - не место мадригалу.

Таким как вы немалый опыт дан:
где бурная любовь - там жди мученья.
Потом в сердцах полно плачевных ран.
Там и тоска, и горькое томленье.
Сперва любовь сулит нам благодать,
а после нужно лекаря позвать.

В просодии есть ценная манера -
она пример любому, кто влюблён:
у каждой строчки - строгий ритм, есть мера.
Вот  где бы брать любовникам фасон.
Моё искусство призвано помочь.
Излишества я выгнала бы прочь.

Наставником моим в искусстве пенья,
подспорьем с той поры, как началась,
была любовь - любовь без замутненья,
к ней не пристала никакая грязь -
как к тем, что из божественного лона
вдыхались в грудь людей во время оно.

Высокий смысл небесного огня
не внятен недалёким от рожденья.
Завалом щебня мозг обременя,
любой лишь сузит рамки постиженья.
В стихах - бушуют, а в любви - подавно.
Неполноценность - это не забавно.

Богиня красоты !  О Киферея !
О мать восторга ! - Угасает свет.
Ты можешь собираться поскорее.
В руинах царство. Скипетра уж нет.
Выщипывает перья твой сынок,
как встрёпанный красавчик-голубок.

Вы трое, окружавшие Венеру,
близняшки, лучшие из всех подруг !
Вы в мыслях разделили нашу веру,
изяществом украсили досуг.
Останьтесь вместе с нами навсегда,
как раньше, - и теперь, когда беда.

Увы ! Мы не найдём нигде отрады.
Нас отвергают школы и дворцы.
Их развлекают и берут награды
сейчас лишь откровенные глупцы.
Они плодят любовные стихи -
кругом восторг от пошлой чепухи.

Тут хлынуло на щёки наводненье
из горьких слёз, и грянул громкий стон.
И сёстры были в том же настроенье.
Так плач пошёл уже со всех сторон.
Когда же воцарилась тишина,
решилась выступить ещё одна.

Каллиопа.
Кому сказать про тяжкую юдоль,
поведать, что за ад в моём сознанье ?
И нет лекарства, чтоб умерить боль
и прекратить сердечные страданья.
А горе будет только лишь расти,
с упрёками, грозя согнать с пути.

Я всё пекусь о Зевсовых потомках,
в занятиях упорным ремеслом
пытаюсь в исторических потёмках
сыскать следы их пращуров в былом, -
затем, чтоб героическая слава
наследовалась честно и по праву.

Однако часто вырождалось племя,
а в памяти всегда полно потерь.
Всё спутало заржавленное время.
Иной из предков был жестокий зверь
и совершил такие преступленья,
что, вместо чести, заслужил презренье.

Любому льстит, чтоб был в роду Герой
и все его деянья были громки,
чтоб славой, будто яркой мишурой,
украсились и дальние потомки, -
хоть вряд ли вспомнят, где он сам рождён,
и вмиг забудут, где он погребён.

Тот пас, пахал; тот правил - оба прах.
Кто худший или лучший ? - Правда скрыта.
Различны нищий Ир* и царь Инах.
Не все из предков были знамениты.
Когда ж совсем кого-то позабыли,
то как их память воссоздать из пыли ?

(*"Нищий Ир" - персонад из "Одиссеи").

Но кто б стремился поступать, как надо,
и выказать, какой он удалой,
когда б никто не присуждал награды
и не одобрил доброй похвалой ?
Когда б добро ценилось меньше зла,
кто взялся бы за добрые дела ?

Я помогаю честным и упорным,
влеку их мысль к небесным берегам.
Служа у вечности её звенящим горном,
зову людей стать равными богам.
Пусть с Вакхом и Гераклом в полный рост
сияет Шарлемань на небе между звёзд.

Но нынче у меня труба сломалась;
ни одного героя на виду
ни по каким заслугам не сыскалось.
Кого увековечить - не найду.
Воспитывала пэров - те милы,
но нет достойных высшей похвалы.

Они транжирят крупные доходы,
а плод искусств и знаний не ценим.
Поэт был поощрён в иные годы -
теперь дары хватает подхалим.
И я в тоске, узрев такой позор, -
страдаю за себя и за сестёр.

Послышались отчаянные звуки.
Из глаз лилось сплошное море слёз.
И сёстрам передались эти муки -
как будто жуть под громыханье гроз.
Но вот и замолчала Каллиопа.
Другая речь смела напор потопа.

Урания


ERATO.

Ye gentle Spirits breathing from above,
Where ye in Venus silver bowre were bred,
Thoughts halfe devine, full of the fire of love,
With beawtie kindled, and with pleasure fed,
Which ye now in securitie possesse,                365
Forgetfull of your former heavinesse, -

Now change the tenor of your ioyous layes,
With which ye use your loves to deifie,
And blazon foorth an earthlie beauties praise
Above the compasse of the arched skie:                370
Now change your praises into piteous cries,
And eulogies turne into elegies.

Such as ye wont, whenas those bitter stounds*
Of raging love first gan you to torment,
And launch your hearts with lamentable wounds              375
Of secret sorrow and sad languishment,
Before your loves did take you unto grace;
Those now renew, as fitter for this place.
  [* _Stounds_, hours.]

For I that rule in measure moderate
The tempest of that stormie passion,                380
And use to paint in rimes the troublous state
Of lovers life in likest fashion,
Am put from practise of my kindlie** skill,
Banisht by those that love with leawdnes fill.
  [* _Kindlie_, natural.]

Love wont to be schoolmaster of my skill,                385
And the devicefull matter of my song;
Sweete love devoyd of villanie or ill,
But pure and spotles, as at first he sprong
Out of th'Almighties bosome, where he nests;
From thence infused into mortall brests.                390

Such high conceipt of that celestiall fire,
The base-borne brood of Blindnes cannot gesse,
Ne ever dare their dunghill thoughts aspire
Unto so loftie pitch of perfectnesse,
But rime at riot, and doo rage in love,                395
Yet little wote what doth thereto behove.

Faire Cytheree, the mother of delight
And queene of beautie, now thou maist go pack;
For lo! thy kingdoms is defaced quight,
Thy scepter rent, and power put to wrack;                400
And thy gay sonne, that winged God of Love,
May now goe prune his plumes like ruffed* dove.
  [* _Ruffed_, ruffled.]

And ye three twins, to light by Venus brought,
The sweete companions of the Muses late,
From whom whatever thing is goodly thought                405
Doth borrow grace, the fancie to aggrate*,
Go beg with us, and be companions still,
As heretofore of good, so now of ill.
  [* _Aggrate_, please.]

For neither you nor we shall anie more
Finde entertainment or in court or schoole:                410
For that which was accounted heretofore
The learneds meed is now lent to the foole;
He sings of love and maketh loving layes,
And they him heare, and they him highly prayse.

With that she powred foorth a brackish flood               415
Of bitter teares, and made exceeding mone;
And all her sisters, seeing her sad mood,
With lowd laments her answered all at one.
So ended she: and then the next in rew
Began her grievous plaint, as doth ensew.               420

CALLIOPE

To whom shall I my evill case complaine,
Or tell the anguish of my inward smart,
Sith none is left to remedie my paine,
Or deignes to pitie a perplexed hart;
But rather seekes my sorrow to augment                425
With fowle reproach, and cruell banishment?

For they to whom I used to applie
The faithfull service of my learned skill,
The goodly off-spring of loves progenie,
That wont the world with famous acts to fill,              430
Whose living praises in heroick style,
It is my chiefe profession to compyle, -

They, all corrupted through the rust of time,
That doth all fairest things on earth deface,
Or through unnoble sloth, or sinfull crime,                435
That doth degenerate the noble race,
Have both desire of worthie deeds forlorne,
And name of learning utterly doo scorne.

Ne doo they care to have the auncestrie
Of th'old heroes memorizde anew;                440
Ne doo they care that late posteritie
Should know their names, or speak their praises dew,
But die, forgot from whence at first they sprong,
As they themselves shalbe forgot ere long.

What bootes it then to come from glorious                445
Forefathers, or to have been nobly bredd?
What oddes twixt Irus and old Inachus,
Twixt best and worst, when both alike are dedd,
If none of neither mention should make,
Nor out of dust their memories awake?                450

Or who would ever care to doo brave deed,
Or strive in vertue others to excell,
If none should yeeld him his deserved meed,
Due praise, that is the spur of doing well?
For if good were not praised more than ill,                455
None would choose goodnes of his owne freewill.

Therefore the nurse of vertue I am hight,
And golden trompet of eternitie,
That lowly thoughts lift up to heavens hight,
And mortall men have powre to deifie:                460
Bacchus and Hercules I raisd to heaven,
And Charlemaine amongst the starris seaven.

But now I will my golden clarion rend,
And will henceforth immortalize no more,
Sith I no more finde worthie to commend                465
For prize of value, or for learned lore:
For noble peeres, whom I was wont to raise,
Now onely seeke for pleasure, nought for praise.

Their great revenues all in sumptuous pride
They spend, that nought to learning they may spare;
And the rich fee which poets wont divide                471
Now parasites and sycophants doo share:
Therefore I mourne and endlesse sorrow make,
Both for my selfe and for my sisters sake.


And from her eyes a sea of teares did powre;
And all her sisters, with compassion like,
Did more increase the sharpnes of her showre.
So ended she: and then the next in rew
Began her plaint, as doth herein ensew.                480

URANIA.