Кн-2015 - Быль и Небыль Вишнёвых Гор - Часть-1

               БЫЛЬ и НЕБЫЛЬ ВИШНЁВЫХ ГОР
   7–4-2014                С Т А Р Т                Читатели *** 2657
  13-10-2014      00000   П О В Т О Р   00000           Читатели *** 2504
    ЧАСТЬ 1--"ПОЖАР"- "На
    ЧАСТЬ 2 - "ВОЗВРАЩЕНИЕ- "СОРОКОВКА"- "Оперативка"-"ИНОВРЕМЯНЕ"
                ….От «РЕДАКТОРА-СОСТАВИТЕЛЯ»       .             
Наверное в каждой  Редакции, ориентированной преимущественно на беллетристику - то-есть «художественную литературу», имеется шкаф – хранилище неизданных рукописей...Своего рода «лавка древностей.» В ней годами, если не десятилетиями, скапливаются  папки с рукописями, побывавшими пред очами Редакторов, но так и не изданных по порою неведомым причинам, иногда по «вполне понятным». В материалах  обязательно  угадывается некая несовременная пока-ещё ценностность - литературно-стилистическая, исторически - биографическая, откровенная авангардность, а посему и запрещающая (пока ещё)  публикацию для МАЛО-ИСКУШЁННОГО массового читателя... На таких рукописях нередко проверяется «профпригодность» новоприбывших редакторов. Эти "непечатные" рукописи обязательно прочитыватся (рано или поздно, но по-одиночке) всей «редактурой», если и обсуждаются, то «келейно». Никогда не выносятся из Редакции домой... «И вообще - этих рукописей как-бы и нет.»
Авторы обычно безвестны, да и нередко связь с ними со временем просто исчезает.. Некая неформализованная тради-ция оберегает ТАКИЕ МАТЕРИАЛЫ  от уничтожения («утилизации»)... Повидимому, они  и есть те самые «несгораемые» рукописи. Когда всё-таки приходит пора расставания, то папки «исчезают сами»! Вот такая рукопись и легла на мой редакторский стол с месяц тому назад... Она уже побывала в редакционной обработке, и неоднократной... Судя по коррек-торским правкам, её терзали не один, и не два литредактора... На её полях сходились в жаркой схватке разные школы и разные эпохи литкорректуры: изгонялась буква «Ё» и вновь возвращалась, «кавычки» заменялись на «тире».  Примечания корректоров отличались язвительностью, резвостью и темпераментом... Многие СТРОКИ были «забелены», а то и просто заклеены чистым клочком бумаги... Примечательно, что ни один из абзацев самого текста не был приговорён к "ТОТАЛЬНОМУ" уничтожению. Правились лишь обычные огрехи перепечатки да «глазные» ошибки... И теперь я - один! - должен решить - выпускать ли эту многострадальную повесть (да и можно ли назвать её «повестью»?) в свет...
                Решайте И ВЫ, уважаемый Читатель...               
                ПОЖАР
Иван Денисович  оглянулся... Пламя над ЕГО! лесопильней уже стихало. Исчезли протуберанцы искр; слепящая желтизна потускнела и стала розоветь, бордоветь а затем откуда-то  (наверняка с места складирования шин и горючего) зазмеился поток косматого  буро-чёрного с грязной сединой огня, быстро сменившимся коптящими клубками  дыма. На том расстоянии, что он успел пройти-пробежать, шума пожара не было слышно. Тем более и криков людей, наверняка сбежавшихся на это развлечение. Издревле российские пожары привлекали всё окрестное население... Кто-то помогал погорельцам, бегал с вёдрами, из которых половина воды выплёскивалась при подноске...Кто-то утешал погорельцев...Иной герой, облив себя водой, сдуру нырял в само пожарище и, слава Богу, выходил из него не опалённым.  А подавляющее большинство, заб-равшись на ближайший пригорок, просто глазело, восхищаясь, и даже завидуя, неодолимой силе стихии...И лишь испуганные ребятишки искренне боялись этого страшного зверя по имени - ПОЖАР! Только дети искренне сочувствовали погорельцам и разрушаемому хозяйству. Взрослые же начинали уже  судачить, конечно, об истинных виновниках, перечисляли вины тех, чьё добро уходило в распыл, в пепел, в черноту головешек, в НИЧТО! Пожар всегда считали наказанием за какие-либо, может и никому неведомые, грехи... Грехи перед соседями (вот и отомстили!), грехи перед родителями - как не уберегли, так и случилось... Сейчас же наверняка базарили о другом. Все знали о ставшими вдруг неприязненными отношениями районного начальства с хозяином лесопилки... И всю историю этих Дружб и Ненавистей перемывали, не забывая при этом оглядываться - не подслушивает ли кто-то из внештатных доносчиков - стукачей...                СОПКА
 Иван Денисович стоял, опершись на неглубоко закопавшийся остроугольный  камень. Откуда и когда этот камень  появился здесь? Скатился с верха сопки? Во время дождя или грозы. Подмываемые потоком дождевой грязи, такие камни-одиночки постепенно спускались вниз - по потоку. Помимо своего желания, они сползают, скатываются вниз - от одного уступа к другому. И вот, не выдержав очередного внешнего усилия - ноги человека - ЕГО ноги – камень сдвинулся вниз. Такие камни туристы и альпинисты называют «живыми»... Камень «ожил», скользнул  вниз,  и этому слабому  движению  помогло давление ноги  стоящего на нём человека. И векторы сил сложились и создали новое падающее тело - двойное: Человек и Камень. Падение - движение вниз - для камня не представляло ничего нового - то была привычная прогулка сверху вниз. Одно из многих в его, каменной, жизни. Но для человека, столкнувшего камень с привычного места - сдвиг камня на крутом склоне сопки оказался гибельным... Во всяком случае мог стать таковым.  Человек, теряя опору, стал хвататься «за воздух», судорожно пытаясь дотянуться до ствола ближайшего  дерева - не удержался... Попытался зацепиться за ветку какого-то куста – тоже впустую. Ободранная рука уже начала кровоточить и пыталась ухватиться за какие-то случайные неровности - ямки, камни. И при этом тело человека, с каждой долей секунды всё ближе и ближе приближалось к земле и вот уже прижалось к ней в надежде застыть на ней и успокоиться. Но крутизна склона отняла у него и этот шанс.  Скользкая промоина уложила в своё ложе человека и отправила его вниз до следующего поворота змеистого грязепровода... Застрянет или нет-этого никто уже не скажет - лишь бы повезло... Повезло! Чертыхаясь и матюгаясь - человек встал. Вначале на колени. Но каблук сапога не упёрся ни во что, скользнул и человек, ему подчиняясь, заскользил вниз, стараясь только-лишь уберегать голову от ударов о склоны и встречающих живое  тело чужеродных ему тел...                ПАМЯТЬ
Метров через двадцать, после пары крутых «бобслейских» поворотов, падение закончилось окончательно. Иван Денисович - это был он - смог, хрипло откашливаясь и выплёвывая комки грязи и какой-то растительный мусор, встать, обхватив некрупную, но достаточно надёжную берёзу... Усмехнувшись, он вспомнил почти такое-же ощущение, застрявшее в памяти тела, о его первой попытке освоить горный слалом чуть ли ни на этой же сопке почти полвека назад.. Тогда он также жадно прижимался к стволу, всретившему его через   десять метров после начала дурацкого спуска. Отскочившие огромные и тяжеленные, досчатые, но окантованные прочным железом, горные лыжи - «бескиды» лежали рядом, соскочив с бестолковых ног, к которым они по-непытности, были слишком крепко пристёгнуты ременной упряжью..     Был он тогда  молодым инженером, «добровольно брошенным» в уральскую глубинку на освоение созданной им же новой технологии хлориро-вания того  самого  пирохлора, который и создал славу этим Вишнёвым Горам... Во время Отечественной - то-есть Второй Мировой войны - эти шоколадно-глянцевые плитки минерала добывали старатели. А потом старателей  «усилили» закл-ючёнными из быстро построенного между сопками лагеря. И всё ради «Ниобия», способного сделать броневую сталь тан-ков непробиваемой. Позже, уже после войны, вокруг горно-обогатительных фабрик вырос посёлок, лагерь исчез бесслед-но, а опуствшую  коробку лагерной котельной молодой инже-нер  стал начинять непривычной для горняков химиической технологией...  Вон там, внизу, чуть правее, не очень далеко от знаменитого озера Кыштым, и стало возникать химико-метал-лургическое прозводство... И душой его, и головой, и руками, и ногами и горлом был он, будущий  Кандидат и Доктор наук. И знал ли он,  когда первый раз выезжал сюда «на смотрины» и пересаживался с автобуса в автобус  в знаменитом городишке - чугуннолитейном посёлке  Касли - в жуткий тридцати-градус-ный мороз, в какой эпицентр своих жизненных коллизий он попадает... А если б и знал? … Даже когда из окна автобуса он увидел заколоченные церкви, безжизненные деревенские до-ма, придорожные плакаты «Остановка Запрещена!» - ничто его не насторожило! Не то было время. Не те были люди... Не тот был он сам.  А пока что, стоя на незабытом склоне, он ощупал и вывернул все карманы. Документы - паспорта и карточки - на местах, деньги - пара пачек «зелени», пачка «лиловых» еврик-ов и пачка родных стокусковых - тоже при нём... Пара «мобил», нож и пистолет. Можно двигаться дальше...Но куда??? Авто-бусом - нельзя,  попуткой -тоже опасно - какая собака не знает в лицо своего «хозяина»...       Иван Денисович...               
На той стороне Кыштыма был когда-то  пресловутый и, не к но-чи будь помянутый, центр ядерной технологии - здесь делали начинку для «атомного щита Родины»: «Плутоний» и прочее.. В это «запретное озеро» и сбрасывали «ядерную грязь». Здесь -  в одном из отстойников - и возникла цепная ядерная ре-акция и родилось то  самое «ОБЛАКО», накрывшее чуть ни  сотню посёлков Южного и  Среднего Урала и на полвека отра-вившее их. И - «мой» Вишнёвогорск был совсем рядом. На другом берегу озера. Теперь «Кыштымград» закис, почти рассекречен и почти перестроился, доступен для многих и, значит, для меня... Да и имячко своё сменил. До ближайшего полустанка-полувокзальчика - пара километров... Там я пере-ночую и ...вперёд... и не стонать... Жизнь начинается в очере-дной раз заново... На деревянной скамейке вокзальчика, един-ственной свободной от тел, я заснул мгновенно...Разбудил меня вначале - ядрёный запах переваксенных солдатских сап-ог. Они стояли почти под моим носом, а их хозяин довольно грубо тормошил меня за плечо. - Вставайте, гражданин! Спать здесь запрещено! - Я неохотно приоткрыл глаза, не желая так запросто расстаться с приютившим меня сном... Там, во сне, было тихо, тепло и свежо. Около меня стоял действительно солдат, да ещё и не один. Это был явный патруль из военного фильма: лейтенант в фуражке с синим околышем и два сол-дата с автоматами «ПэПэШа», с круглыми патронными диска-ми. Такими, только деревянными, я играл ещё в моём военном детстве. Театр? Нет, мужики были слишком серьёзны и дело-вы. Я послушно проснулся и сел.-Ваши документы, гражданин. Предьявите патрулю - это сказал уже лейтенант... - А в чём дело?-  - Вам сказано было - документы! - уже с чуть заметной злобинкой процедил офицер...Получив мой паспорт, офицер удивлённо на него уставился, затем на меня, затем подозвал сержанта (второй солдат оказался не рядовым, а сержантом), показал ему и тот удивлённо-наивно стал его перелистывать... - У вас есть ещё какие-нибудь документы, подтверждающие вашу личность? - уже просто официально и холодно спросил офицер...Я встал со скамьи и попытался подойти к нему, но солдат удержал меня за локоть и уже не отпускал во всё время допроса-беседы... - Вам российского паспорта не хватает, что ли? -…  - Гражданин, вы имеете ли обычный советский пас-порт, а не эту непонятную книжечку! - Настала моя очередь удивляться...-Какой советский? Их нет уже с девяностых годов! - Значит, у вас нет нормального паспорта...- спокойно произ-нёс  офицер и, старшине: - Позвони на КПП и доложи обста-новку... Пусть присылают, кого надо... - Через полчаса езды по незнакомым мне путям, очень напоминавшим обычные вишнёвогорские  трассы, но совершенно неасфальтированн-ым и довольно раздолбанным,  мы подъехали...  И тут меня малость повело... Перед нами были въездные ворота в самый настоящий лагерь: с вышками и вооружёнными вертухаями в светлых опушенных дохах, с колючей проволокой поверх внешнего забора, с шлагбаумом на входе и будкой сторожевой вахты...А внутри была та самая ЗОНА - о которой вдохновенно писал C. Довлатов... Стало быть и ЗЭКи, и стало-быть ...
                МОГУ ОКАЗАТЬСЯ И Я!                .
 АРЕСТ Почти как в футбольной «коробочке», крепко стис-кивая меня между собою, солдат и сержант прошли мимо вах-тенного солдата, глядевшего куда-то поверх меня, затем прош-ли через караулку, где сидели столь же равнодушные солдаты охраны, и я вступил на роковую территорию «исправительно – трудового лагеря»... Какого режима и назначения этот лагерь - я узнаю через несколько минут... Справа, на простеньком кры-лечке нас встречал капитан внутренних войск...   
               
Я  уже стал вспоминать - как были одеты офицеры войск НКВД (опять же - при чьём правлении - неужто сталинском? Этого ещё не хватало!) или войск МВД - во времена  Берия  или Хрущёва или...?«Мой» лейтенант, отдав старшему офицеру честь, доло-жил о прибытии и, обернувшись, приказал ввести меня в «комендатуру». Пока всё было, хотя и жутковато, но достаточно пристойно...В пустом нешироком коридоре справа была открыта вторая дверь, и в неё меня и ввели... Вот так же вво-дили, наверно, и Чонкина, и Шаламова и самого нобелевского лауреата и миллионы иных...Так же, посредине, стоял канце-лярский стул, перед ним, тоже канцелярский, стол и «Некто», Сидящий за этим столом, был для приводимых Царь и Бог. Мой НЕКТО имел «шпалу» - значит, это были «сталинские времена» и война с Германией, вероятно ещё не кончилась.  Суровая, точнее, беспощадная ситуация! Как я в неё попал - волей Случая или Дьявола???  Какое-то «дежавю» наоборот! Стругацкие нафантазировали принцип «контрамо-ции» - движения во времени вспять. Но я-то тут причём? Всё слишком реалистично и никакого «сюрра». И проснуться не удаётся... Всё в реальной яви...
....- Так кто же вы на самом деле, гражданин с так называемым российским паспортом? – раздался неглубокий баритон со стороны стола... -  Капитан! - Личный досмотр производили? – Капитан молча отрицательно закивал головой...  - Ну так начните, чёрт возьми!- Меня стали ощупывать, залезать в карманы, всё вытаскивая и перенося на стол начальника... Добрались до ножа и пистолета...
С него и начался допрос:- Откуда у вас табельное оружие?
- Мой ответ - Это не табельное, а спортивное…-На нём всё обозначено...
Тульского производства... и оно именное - прочтите надпись, пожалуйста... - Майор (одна  шпала соответствовала майору - это я знал по отцу - тот перед самой гибелью получил вторую шпалу...) прочёл раза два текст, взглянул на меня более внимательно и даже несколько вопрошающе) и перешёл к бумажным «вещдокам».
Первым была одна из долларовых пачек... Похоже, майор никогда в жизни не видел банковской упаковки валюты.. Он перечитал про-себя весь текст сертификата,опять взглянул на меня, ничего не спрашивая, затем подержал в руках пачку «евро», отложил и добрался, наконец, до... «рублей»...  - Это тоже валюта? -  и,
услышав моё - «Рубли!» -  решил проверить лично... Что произошло дальше - смешало не только карты, но и мозги всех присутствовавших...Разорвав банковскую обклейку и освободив тем самым сотню листков стотысячных банкнот, майор начал  рассматривать верхнюю из них, держа пока что всё в обеих руках. И вдруг,
за несколько медленно проходящих секунд, пачка «моих» рублей  стала ВЫРОСТАТЬ
в бумажную горку банкнот «сталинской» печати. Это были цветастые «сторублёвки», выпущенные до реформы сорок седьмого года. Их было безумно много! Они завалили весь канцелярский стол. В кабинете явно изменилась энергетика: от бумажной новодельной кучи банкнот шёл жар - того и гляди, они вспыхнут!    Но майор проявил гениальную находчивость и подозвал меня к столу...  Только я дотронулся до «но-во-образованных старых» денег - они, как в цирке или дурном мультике, стали уменьшаться, исчезать и перекрашиваться в современные мне «стотысячники». Зрение и действо было ошарашивающими...- Кто вы всё-таки и откуда? - хрипло спро-сил меня майор в упор...Я не знал, что отвечать.               
                БАРАК   
Далее я, как можно обозначить, пошёл по этапу... Этапировали меня (правда, пока-что в пределах лагеря 050/13) в барак № 13 (что-то подозрительно часто мне попадается число 13), в котором я и буду проживать до выяснения...допустимости самого проживания......Опять вспоминаются страницы классиков «ЗЕКовского» жанра... Да и все пост-перестроечные антисталинистские фильмы... Добротное, бре-венчатое одноэтажное строение, цвета медвежьей шкуры, с малыми оконцами, исключающими пролезание не то что взрослого человека, но и пацана-форточника. Внутри - слева и спра-ва - шпалеры двух-этажных лежбищ... Всё, «как у людей»... В глубине, у самой кирпичной вяло побеленной (или закопчён-ой?) печки-несколько одноэтажных «кроватей»... Туда-то меня и повели и, похоже, сдали с рук на руки, то есть поставили пер-ед сидящим на застеленной синим одеялом лежанке  немолодым крепким мужиком... Тот уже знал о предстоящем новом по-дселении в подведомственную ему территорию и встретил меня не строго, чуть ли не с улыбкой, не предложив мне, однако ни сесть, ни прислониться к чему - нибудь... Провожавший сержант молча ушёл... Я выжидательно молчал.
«Хозяин» - то-же...- Как зовут, говоришь? - Ответил.. - А по какой статье оп-ределили? - Пока не сказали… -Скажут, время будет. Подберут.Так на чём тебя взяли? -Документы не подошли.  -Ксива фальшак... Кто делал?-
 Как положено - РУВД - Какая - такая - "руведе"?
- Обычное районное  управление внутренних дел -Ну-ка поподробнее с «этой цифры» Я стал пересказывать всё произошедшее в вокзальчике вплоть до истории с деньгами... «Хозяин» слушал, кивая время от времени своим задумкам, и не перебивал... - «А что нашли при шмоне?»... - Я приостановился в своём изложении... Простите, а как мне вас можно называть?
-А зови меня просто - «Ильич»! - «Ильич, извините, я уже часа три на ногах, нельзя ли мне присесть, хоть на пол. Сил нет стоять...».
Усмехнувшись, он кому-то в отдалении кивнул пальцем, и чьи-то руки приставили ко мне табуретку... - «Вот спасибо, Ильич, хоть одна добрая душа нашлась...» - выдохнул я, усевшись, как упав,  на  крышку сидения...
- Это я-то добрый? Поживёшь тут, узнаешь, а  пока-что проколись: кто ты и откудова залётушка такой. Опять движение пальцем - и на моих коленях появилась алюминиевая миска с перловкой и куском хлеба... Чья-то рука из-за моей спины протянула алюминиевую новую (или свеже вычищенную) ложку... Проглотив две - три ложки каши, я опять взглянул на «Ильича»... Тот чуть насмешливо и как-будто миролюбиво ждал моего «сытого вз-доха» и, командуя, указал: - Недалеко от меня - на той стороне - тебе укажут койку, устраивайся, соседи не обидят, пока я не прикажу, и что надо - объяснят. А потом продолжим сердечный разговор.
- Не гужуйся... Не ты один «по-непонятке» сиди-шь...Бывай...   И опять командный кивок пальцем, и кто-то деликатно взял меня под локоток и потянул прочь...
МОСКВА...  Две недели пролетели, как два дня. Я уже превратился в «нормального» лояльного заключённого-лагерника; хождение на «службу» заключалось в подметании барака, прерываемом ежедневными беседами в кабинете майора, который оккупировали прилетевшие из самой Москвы немало-важные чины в форме НКВД и в штатском...   Меня «потрошили» вежливо, но настырно и почти безостановочно...Как-то я случайно  упомянул  «детектор лжи», и новый прилетевший комиссар «медицинской службы» тут же попытался у меня вытянуть хоть какие-то специфические детали этой технологии допроса... Похоже, вокруг меня собрался целый мозговой штаб обороны, экономики и политики страны... Я еле успевал подписывать протоколы допросов...Внезапно всё закончилось. Меня переселили в медицинский флигель, в отдельную палату; назначили особое - более калорийное - почти ресторанное питание и ежедневный двухразовый докторский осмотр, и подготовили, тщательно вычистив и отгладив, мою когда-то (как давно это было! И было ли вообще?)  замызганную на сопке одежду... Заодно отремонтировали и мои полусапоги..
Не успело рассвести дорогое для меня утро 13-го октября 1943-го года (день моего рождения, как-никак!) меня  в серьёзной компании четырёх полковников и коммисаров уже довезли до военного аэродрома вблизи огромной новостройки на берегу знакомого мне озера Кыштым...Американский «Дуглас», не обременённый излишним грузом, быстро взлетел, ласково нас встряхнув при  этом пару раз, и мы быстро стали улетать от восходящего солнца... Я давно уже понял, что вся суета вокруг меня может закончиться  лишь двояко: либо пожиз-ненной «консервацией» меня в лагере, либо «смотринами» на самом верху Советской Власти...  После комфортабельных полётов в реактивных лайнерах ХХ-го и ХХI-го веков летанье в турбо-винтовой военной колымаге, хоть и американского про-изводства, сравнимо лишь с начальным допросом в СМЕРШе. Не помогали и мятные конфетки-карамельки (тоже американского производства - подарок фирмы «BOING»).Вот и долгожданный аэродром Тушино... Пока выруливали и раскрывали самолёт, к лесенке уже подогнали небольшой автобус... Весь пассажирский состав и все мешки с «моей» документацией  погрузились и мы помчались в центр города...Боже мой, какой-же маленькой была Москва каких-то семьдесят лет тому назад! Где метро «Тушинская», где «Сокол». Слава Богу – проехали стадион Динамо, «Бега», а вот и Белорусский вокзал... Моя родная площадь Маяковского (ещё без могучего «лучшего и талантливейшего», вот и Пушкин, стыдливо наклонивший свою курчавую голову от взметнувшейся юбчонки балеринки на угловом здании справа...  «Националь», «Манеж»... Неужто нас пропустят аж через знаменитые «Спасские врата»?.Как самых почётных гостей. Но нет... Автобус (и едущие за ним две «ЭМКИ» - я их только сейчас и заметил...) круто повернули влево,через Никольскую,мимо Гума,мимо «Славянского Базара» прямо на Лубянскую площадь... И что дальше? ...Через полчаса нас вводили в кабинет Наркома Внутренних Дел. В кабинет Лаврентия Павловича Берии допущены были только трое: я и два самых главных из сопровождающих... Оста-вив меня одного у входной двери в кабинет, оба комисса-ра, подойдя к столу сидящего Наркома, негромко доложили обстановку и, после немногих реплик Наркома, подозвали меня к его столу...Я помню выступление Лаврентия Павловича при прощании с телом Сталина..Его одиозная чёрная шляпа, многозначительный акцент явного продолжателя дела «Вождя всех народов», зловеще бликующие очки и зловещие паузы и клятвы, напоминающие скорее угрозы всем своим врагам.  - Это всё затаилось в памяти студента 1953-го года...
Здесь, в кабинете, Берия  был моложе на десять лет и более уверенней... Всесильный Хозяин всех  заключённых Страны  Советов.  Выслушав комиссаров, он лёгким жестом отодвинул их в сторону и внимательно стал вглядываться в меня... Я ждал окончания «первичного» осмотра, не произнося ни слова. Не очень довольный (Чем же? Моим молчанием?) Берия опять жестом, не без властности, подозвал меня к своему столу... Я подошёл и, искренне говорю, не без любопытства стал в упор рассматривать Наркома... Наверное никто из низших чинов, а тем более из «опекаемых», не смел так вглядываться в него. Я чувствовал, что на данной встрече мне терять было нечего!...Слишком много я знал из Будущего всех «вершителей» судьбы Страны Советов... И эти знания были им нужны, и именно их они боялись.....Лаврентий Павлович наклонился слегка к моим бумагам, взял один из листков (скорее краткую справку-объективку, как это называлось и в мои времена) и довольно дружелюбным бархатистым голосом произнёс:
 - Вы, Иван Денисович, отдыхайте, вам помогут вспомнить Москву, а затем нам предстоит ответственное собеседование ... Счастливо...
-   Я попрежнему молча в  согласии наклонил голову и повернул к выходной двери... Но Нарком вдруг рассмеялся и повернулся к стоящим в стороне комиссарам:- Вы что его так запугали? Он что - говорить разучилсяГ...
Ни здравствуйте... Ни досвидания, панимаешь – (на долю секунды прорезался кавказский акцент)...-Идите,ИванДенисович, и ни о чём не беспокойтесь...
Прошла ещё одна московская неделя...
Проверка продолжалась, но как бы «исподволь»... Мы посетили мою квартиру №3 в доме 6 по Садово-Триумфальной улице... Как они организовали  отсутствие «моё» и моей семьи, а также и прочих жильцов нашей пятикомнатной «коммуналки» - я не понял, но я вновь вошёл в свою 12-метровую комнатку, увидел и тахту, и свою раскладушку, и могучий квадратный стол на дубовых ножках и то самое окно, которое когда-то вышибла взрывная волна... В коридорчике стоял ларь с картошкой из моей Каширы (интересно, повезут ли меня на станцию Кашира в наш дом 22 по Комсомольской улице...Повезли и спасибо им... Издалека полюбовался и своей бабушкой Анной Васильевной, да и приручённым мною же как раз в эти годы огромным псом Полканом)... Потом я побывал в своей 167-ой школе, что до сих (то есть в моём мире)  стоит в Дегтярном переулке... Был и в своём классе и даже посидел на  своей парте и увидел вырезанные мною же инициалы... Справа тогда (то есть теперь что ли - как не запутаться) сидел мой многолетний однокашник Юлик.
А вот там я сидел,  когда читал классу  странички из «Золотого Ключика», за что и получил на многие годы «кликуху» «Буратина»!
Мои «сыскари» были потрясены, услышав от меня подробности размещения чуть не под окнами «моей» квартиры будущего элитного  дома НКВД (я неоднократно путал аббревиатуры: НКВД и КГБ). Узнав, что строить этот дом будут пленные немцы, все мои «опекатели» расстрогались чуть не до слёз... Война ещё шла по Советской земле, а я уверенно  говорю им о деталях послевоенной жизни....
                МОСКВА-КРЕМЛЬ….
 И вот настал  финальный московский день..Точнее, это был не день,а поздний вечер, чуть не пол-ночь... Машина с нашей «командой» въехала в Кремль через Спасские ворота и, поблуждав по переходам Большого Дворца, мы приблизились к «святая святых» - кабинетам Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА... Обычная штатная процедура досмотра... Меня осматривают как-будто особенно тщательно и особенно вежливо... И ВОТ! все допущенные входят в кабинет Вождя... За стоящим у окон столом сидит САМ - «ХОЗЯИН»... Невдалеке - Берия и, кажется, Поскрёбышев (в этом я не совсем уверен, так как его незапоминающееся лицо не мелькало по страницам газеты «Правда»)... Сталин выглядел слегка усталым... Знаменитая трубка лежала на столе... Отдыхала, вероятно...Сам же Он перелистывал начальные страницы моего, разбухшего за последние недели, «досье». Мельком оглядев всех вошедших, он «устремил свой взор» на меня... Я, памятуя встречу у Берии, произнёс: - Здравствуйте, товарищ Сталин... Тот кивнул и пригласил жестом к столу...
...СТАЛИН:- Лаврентий Павлович - познакомьте, пожалуйста, нас с вашим гостем -- Берия уложил всю пред-историю чуть ли не в три строки - предельно лаконично, чуть ли не афористично и совершенно непонятно (по крайне мере мне)... Но все, повидимому, были в курсе дела и ждали какого-то очередного действия...И оно наступило... Из открывшейся слева двери к сталинскому столу вышел...
Вольф Мессинг! Я сразу же узнал его....
Много много десятилетий  назад я с приятелем был на его сеансе по психотехнике... Мы с Мишкой Шепелёвым загадали вопрос (довольно пошлый и тривиальный), и Мишка полез на сцену «ассистировать» профессору...
Мессинг должен был найти спрятанную в моём кармане записку весьма абстрактного, но актуального содержания... ...Держа Мишку за запястье, весь напряжённый, слегка посапывающе-похлюпывающий, Вольф Мессинг спустился в зал, чуть не со второго шага свернул в «наш» проход и быстро, не размышляя и не останавливаясь пошёл вплоть до нашего ряда, прошёл один ряд, потом резко повернулся и чуть не в упор указал на меня:
 - У вас в левом кармане лежит записка с важнейшим текстом! Вы сами отдадите, или прикажите мне достать?! Я немного (точнее говоря - весьма) струхнул
(Мишка трясся, как на экзамене по Истории Партии) и быстро выполнил «категорическую» просьбу «волшебника». Тот развернул плакатик лицевой стороной к публике... На листке "полуватмана" был изображён голубь мира (похуже, чем у Пикассо) и написано: «МИРУ МИР!» -
 -Так и будет! - пафосно воскликнул Мессинг и под бурные аплодисменты вернулся на сцену... ...Этот микроэпизод ещё не произошёл в реальной жизни мага-и-волшебника, и моего лица он знать не мог... Но «профессор психологии» мельком, именно мельком, взглянул на меня, затем на «вещьдоки», привезенные с Урала и, отвернувшись, стал о чём-то молчать минуты две-три... Все затаили дыхание. Я - тоже......Вдруг Мессинг произнёс (тем же резким, нервным, эстрадным голосом):- Я ничего не вижу в этом, с позволения сказать, человеке!...И ничего не могу о нём доложить... У него нет ауры.... Нет астрального тела... Нет ...ДУШИ!....И хотя он живой и здоровый, но это не из нашего мира человек... Я таких ещё ранее не видел... -   ...Как говорили классики-драматурги -
«На сцене наступило замешатель-ство....»...
Но, как и в классической пьесе, слегка заскрипев, шире отворилась та дверь, из-за которой вышел Вольф Мессинг, и... появился...новый СТАЛИН...
Он ничем не отличался от принявшего нас «Хозяина», только трубка, та самая традиционная трубка, слегка дымилась в левой руке, и по комнате распространился хороший аромат...«Герцеговины Флор». Это было зрелище, достойное небожителей! Очевидно, все, кроме меня, знали «Who is who!», но  и сидящие и стоящие как-то подтянулись и насторожились... Пришёл истинный ХОЗЯИН
!А прежний отошёл в сторонку и как-то незаметно и вышел прочь...
- Так кто же вы и откуда? - спросил И.В.Сталин, усаживаясь по-хозяйски и слегка по-стариковски в своё свобождённое «дублёром» кресло. Я подошёл вплотную к столу и решил прежде всего поздороваться:
- Уважаемый товарищ Сталин... Я рад был бы ответить на Ваш вопрос, но со мною это случилось и случайно и впервые...У меня нет ни опыта в подобных передвижениях ВО ВРЕМЕНИ (я решил чётко сформулировать ситуацию), и я не слышал о подобных опытах в реальности, а не в книжной фантазии... Как говорит немецкая пословица - „Ein Versuch - kein Versuch": «один опыт - это никакого опыта»!,
но я не могу повторить его, хотя и хотел бы теперь!
СТАЛИН - Пачему же не павтарить - может папытаться обратно вернуться, а??? - Может и экспедицию послать с вами же. Туда! В ЗАВТРА!!! Как говорят в народе - «папытка - не пытка!»...
- Но глаза на миг стали по-рысьи желтыми и злыми... Но затем опять на рябоватом несвежем  лице Вождя проявились морщинки-смешинки...
- Мы проверили все ваши, конечно лишь те, что в принципе проверяемы, сведения... Вам можно доверять! (Я слегка покачнулся) ...Не надо слишком волноваться - вам чрезвычайно повезло с этим открытием... К сожалению, никто из наших учёных не может объяснить на научном, материалистическом, языке сущность «эффекта Ивана Денисовича» - (повернувшись ко всем присутствующим)
- А хорошо звучит, не правда ли, товарищи!? Наш профессор, товарищ Вольф Мессинг тоже не может им помочь, хотя как реальный факт и не отрицает...(Обращаясь к Мессингу) - Шарлатанство вы тоже не обнаружили? –
(Мессинг отрицательно покачал головой, но промолчал)...
- А что такое произо-шло с деньгами, Иван Денисович?... Может, вы повторите этот же номер, что ли, как назвать то, что наблюдали вполне дове-ренные, вменяемые люди? - Я возражаю против повторения этой ситуции в прежнем масштабе...Слишком большой выброс энергии наблюдался тогда... Если только  посмотреть пове-дение не всей пачки банкнот, а лишь одной купюры... Я очень надеюсь, хотя это будет лишь ВТОРОЙ опыт, не более, на его успех... ...
Сталин - Так проделайте это! Сейчас же, при всех нас – вполне вменяемых свидетелях. Кто будет вам ассистировать? Выбирайте.
- Я заколебался... Лагерный майор явно согласился бы, но мне захотелось пойти «ва-банк»... - Я выберу из рублёвой пачки лишь одну купюру - и положу её на ваш стол, Иосиф Виссарионович!
(Я впервые и почти машинально его назвал так вот, почти по-домашнему, но ни он, ни его команда, на это не обратили внимания (пока ещё!)...
Всё напоминало сцену в Kasino Royal, а ставку делал сам  Джеймс Бонд!
(Это я что ли!?)
СТАЛИН - Ну что ж, начинайте, а далее мы сами разберёмся -произнёс Сталин, усмехнушись в свои знаменитые усы и пыхнув в очередной раз  трубкой.. Я взял давно расклеенную пачку «сторублёвок», вынул один листик и аккуратно положил на краешек сталинского стола и отошёл метра на полтора...
Сталин посмотрел на меня, на помрачневшего Мессинга, на Лаврентия Павловича и затем коротко взглянул на всех остальных...
...Сталин: - Так кто желает испытать Судьбу, товарищи? - Секунду... Нет, полсекунды все молчали, а затем дружно сделали шаг к столу!
...Сталин: - Как я понимаю, все готовы участвовать в опасном, но чрезвычайно интересном эксперименте. Не так ли, Товарищи?!
 - Прозвучали многочисленные голоса -Так точно, товарищ Сталин!
-Сталин: - И никто не боится?! -  «Так что говорил наш Чапаев - где должен быть командир при преследовании врага?» -И, наклонившись к столу, Сталин быстро протянул руку к банкноте...Все затаили дыхание...
Лишь я и, наверняка, майор из лагеря, проявляли здоровое любопытство
исследователя, позабыв, кто был «лаборантом»!
...Оказавшись в руках Сталина, банкнота слегка зашевелилась, и в руке Вождя, как в руке профессионального фокусника, стали появляться стандартные довоенные «сторублёвки». Это не было столь ошеломительным, как на столе лагерного майора, да и энерговыделения, как ранее, почти не было...
Сталин не без восхищения смотрел на свою руку, цепко держащую  деньги.. Не исключено, он и в жизни (советской, разумеется!) не часто их держал - было кому считать деньги и расплачиваться...Взгляд ко мне: - Так всё и было, я ничего не испортил? - Нет конечно, товарищ Сталин. Теперь их можно вернуть в исходное состояние...Разрешите? - Я протянул было руку...
Но Сталин отвёл свою в сторону и приказал: - Достаньте, пожалуйста ещё листок, а может и побольше (и сразу ко всей "аудитории") --Не так ли, товарищи -  увеличим число опытов! Не всё учёным трудиться, и мы внесём свой вклад в науку о Будущем! - Вы согласны, Лаврентий Павлович!?
- Я послушно вытащил ещё три купюры и разложил их рядком на краю стола... Раздался голос Берии: ... - Разрешите и мне, товарищ Сталин!- - И мне...
-  И мне. - Кто-то поднимал руку, кто-то уже подходил к «рулетке»...
Но Сталин остановил всех, махнув своей трубкой и подозвал меня
Сталин - И что происходит дальше? - Я попросил повторить опыт со вторым листочком, и как только он «размножился» в руках Вождя, протянул к  полученным «соткам» свою руку и они опять, как и на Вишнёвых Горах, превратились в листок «стотысячной» банкноты...  Опять несильно пыхнуло жаром, и в кабинете установилась абсолютная тишина... Все ждали финала...
Что-то над "постановлять"... И принимать особые меры... Но какие?...
Молчание нарушил Сталин: 
- Здесь прозвучала неплохая, как мне кажется, идея о посылке экспедиции в «Новое Время»... Давайте её проработаем более  подробно.... Я думаю, товарищ Майор сможет её возглавить (а по возвращении он должен стать полковником, не правда ли, товарищ Берия?) -  Берия кивнул...
- Ну и хорошо... Вы оба проработайте все детали, а мы пока с нашим первооткрывателем выясним некоторые частные вопросы... Все свободны...
Прошу вас, Иван Денисович, к столу... - Я подсел, как говорят о робких чиновниках, на краешек стула, и мы не менее получаса обсуждали важнейшие для Вождя проблемы...    Я пообещал никогда - ни в Настоящем (каком?), ни в Будущем (а будет ли оно у меня?) не разглашать наш разговор и не собираюсь делать это и сейчас... Как бы я не относился к Сталину как политику, слово я дал  искренне и честно, увидев душевное волнение в его глазах - глазах и Политика и Человека одновременно. Да простят меня современники...
           ....И мы расстались... Я надеюсь - навсегда...            
                КОНЕЦ  ПЕРВОЙ  ЧАСТИ
                ДАЛЕЕ - ДАЛЕЕ - ДАЛЕЕ
                БЫЛЬ и НЕБЫЛЬ ВИШНЁВЫХ ГОР
      ЧАСТЬ 2 - "ВОЗВРАЩЕНИЕ- "СОРОКОВКА"- "Оперативка"-"ИНОВРЕМЯНЕ"
                ****----****