В городе сиренево и снежно

В городе сиренево и снежно,
Снег искрится шёлковым жасмином.
Золотит надежды и одежды
Позолоченный фонарь старинный.

И мои капризы освещает
Злая вязь фонарного ажура.
Я скрываю лунными плащами
Угловато-чёрную фигуру.

Угловат и угольно я чёрен,
И жасмином моя кожа пахнет.
Я иду - или лечу, как ворон,
В городе царят миазмы страха.

Волосы безветрие взъерошит,
Звёзды закрепят на шляпе перья.
Город обескровлен и заброшен,
Лунный иней запечатал двери.

Я иду по улицам – жестокий –
Иногда сентиментальный – всякий,
И крыло моей упрямой чёлки
Воронёнком бесится во мраке.

Люди двери наглухо закрыли,
Чтобы защититься от чего-то.
От меня, летящего на крыльях?
От меня, похожего на чёрта?

Или от другой какой напасти?
Я ведь знаю – нас таких немало.
Скалят волколаки ало пасти,
У вампиров губы – тоже алы.

Да и сам я – пусть обычно бледен,
Как пристало томному позёру –
Но мой рот порой окрашен медью,
Как и волосы, и глаз озёра.

Город тих и теплится надежда
В страхами растопленных каминах,
Что посланники из лимба между
Двух миров -  пройдут сегодня мимо.

Лично я, быть может, и растроган,
Только я ведь не один, увы мне.
Нас – посланников – сегодня много,
Как и вас, молящих у каминов.

Город ждёт, пульсирует сердцами,
Провода натянуты, как нервы.
Снег жасмином падает, мерцая,
Белый снег – кто нынче будет первым?

Кто распустит алые бутоны
В этой белизне ночного сада?
Бьют часы на башне монотонно,
Жмутся-жмурятся огни фасадов.

Чья-то тень мелькнёт за занавеской,
Чей-то вздох вплетётся в полушёпот.
Точно зверь, крадущийся по лесу,
Я иду по переулкам-тропам.

Углем нарисованы аллеи,
И дома как будто из картона.
Может быть, кого-то пожалею,
Может быть, кого-то и не трону.

Может быть – но что это изменит?
Город  ждёт, опутанный кошмаром.
Движутся изломанные тени
В золотом плетении фонарном.

И я с ними, мы - одна порода,
Хищники, охваченные смехом.
Корчится в когтях картонный город
Под бездушным бесконечным снегом.

Лица снежны, и сердца морозны,
Город корчится и город стонет.
Мы предпочитаем сеять розы
Алые – на белоснежном фоне.

Город варится в тиши полночной,
Окна близоруко запотели.
И крадутся волки-одиночки
В белой макабрической метели.

Лапы мягки, и шаги упруги,
Кружево платков к губам прижато.
Скоро белизна полночной вьюги
Заметёт кровавые заплаты.

Лепестками белого жасмина
Снег покроет огненные маки.
Мы уйдём – охотники ночные.
Мы вернёмся – ждущие во мраке.