Басня

Спокойствие по Чёрной бухте разлилось,
За океаном солнце где-то светит,
А нынче ночь, и фонарей пятьсот зажглось,
Не спит охрана, бог и свежий ветер.

На монастырском древе прикорнул монах,
А в парке, на ветвях, толпы влюблённых,
И на каком-то дереве, в седых горах,
Сидят индейцы, дым пуская обречённо.

В саду градоначальника, свисают
С деревьев крепких, свита и кухарки,
Они тут, лишь себя в серьёз спасают,
А остальных им в эту ночь не жалко.

Но вот близ ратуши, среди ветвей еловых,
Звучат часы, три громогласных звука,
И в жажде жертв и приключений новых,
Бегут косматые животные из круга.

Но не найти им в эту ночь себе обед,
Всё население со страхом удалилось,
Все ждут и ждут спасительный рассвет,
И ждут чтобы трусливость им простилась.

А я иду за молоком туда, где фонари
Горят всю ночь, в "Магнит", короче,
В дали чернеют в море корабли,
В объятьях серой, но безлунной ночи.

Я думаю, откуда в этом городе вода?
Ведь засыпал я, кажется, в Алмате,
И засыпал, насколько помню, там всегда,
А тут тебе и порт, и море нате.

Как странно, где же это я вчера?
И с кем так нелепо нагулялся?
Нет, теперь уж точно, никогда,
Не буду пить! Я в этом уже клялся...

Суровой думою обременённый я бегу,
За молоком, но вдруг заметил,
Как я иду, а надо мною, наверху,
Какой-то старнный человек в берете.

Остановился я, кричу ему "Эй ты!
Ты что там спрятался, дурак, слезай!"
А он щебечет "A`je c`siou je nu ty
Compan`dano bojlave burtys ajisuayi"

Вот же дурак, подумал я, пройдя чуть дальше,
Смотрю, опять над головой, уже другая,
Кричу ей "Что ж вы делаете, Мамаша!
Давайте, вы спускаетесь - я помогаю"

Но нет, она на том же языке сказала,
Я понял всё и побежал за молоком,
На каждом дереве мне человек казался,
И я залез, не выглядеть же дураком.

На дереве провёл я ночь, а уже утром,
Я осмотрел чудаковатый город, вот.
Работаю, живу теперь я в той Чёрной бухте,
И каждой ночью на ветвях сплю, идиот.


Мораль ясна у этой странной басни,
Если в час ночи вы хотите молока,
Ложитесь спать, и не валяйте дурака,
Ведь во межвременно-пространственном континиууме терять себя опасно.