Удавка Любви

Два мира есть у человека:
Один, который нас творил,
Другой, который мы от века
Творим по мере наших сил.
         Н. Заболоцкий

                Удавка Любви.

   Предлагаю Вам проявить свои экстрасенсорные способности и проникнуть в суть моих мыслей. Начну думать о непростом, чтобы к завершению прочтения текста о начале можно было бы и забыть. Парадокс в чём? Очень-очень много людей из числа цивилизованного общества так неистово желают жить в материальном мире, что аж выбиваются из сил, делая всё, чтобы ускорить процесс умирания своего физического тела и тел соседствующих душ. Подступают несуразные мысли, что для очень-очень многих людей тело является инструментом сугубо получения удовольствия или саркофагом страданий. А если опустить голову в море метафизики, то Царь Морской спросит: «Откуда и куда плывёшь в реке противоречивых эмоций и желаний?» Отвечу в конце жизни, я сейчас занят, я думаю о любви. Любой человек хочет принимать и излучать любовь, каждый человек жаждет ощущать и испытывать любовь, но…. Но что может знать о любви тот, которого учили любить только своё чувство наслаждения от процесса любви. Некоторые индийские народы пронесли в себе веру в то, что постижение бахти является целью жизни человека на земле. Бахти – это ярлык бескорыстной, чистой любови, не требующей от мира никаких ответных реакций. В масштабе энергий, бахти – основополагающая сила для зарождения новых миров.
   Я был зачат в любви на одном из золотоносных приисков примерно в конце августа, а родился в центре северного полюса холода в конце июня. Линии необходимых переменных пересеклись в точке подходящих условий для того, чтобы мои будущие родители замесили земное тело для меня. Чудо и двери в земную жизнь приоткрылись - я поселился у мамы в чреве, и материя стала принимать образ моей души. Будучи ещё эмбрионом я, как глас Вселенной, воспринимал заботливый мамин голос, из сотен зателесных голосов с лёгкостью различал голос папы, мама к нему испытывала особые чувства. Вскоре любая эмоция, переживаемая мамой, распространялась по моему крошечному организму волнами либо расслабления, либо напряжения. Теперь я лучше самой мамы знал, отчего ей хорошо, а отчего плохо. Мы с мамой были одной Вселенной, а голоса, звучавшие из вне, были такими же другими Вселенными, которые вместе с мамой плавали в какой-то внешней, пока непостижимой Вселенной. Часто эти голоса провоцировали мамино тело претерпевать неприятные ощущения, заставляя меня очень сильно переживать за неё.
   Я рос. У моего тела формировались голова и туловище, появились ручки и ножки. Чуть погодя, я научился с помощью колебательных движений перемещаться из одной стороны маминой утробы в другую. Я догадывался, что мама тоже перемещается в своей зателесной Вселенной и непросто перемещается, а движется из внешнего шума (из дня) в внешнею тишину (в ночь), из тишины в шум. Когда была тишина, мама, как правило, совершала очень мало движений, наша Вселенная отдыхала, во время шума наша Вселенная оживлялась и в моё тело проникали потоки обновлённой энергии. Однажды стало шумно, голоса мамы и папы гневно кричали друг на друга, потом мама сильно испугалась, её тело напряглось и нашу Вселенную затрусило. Снаружи произошло что-то страшное. Я тоже сильно испугался и, пытаясь помочь маме, задвигал всем телом и конечностями. От этих движений моё тело перевернулось, как стрелка часов разворачивается от шестёрки к двенадцати. Вскоре всё успокоилось, но я остался лежать в той позе, в которой случайно оказался.
   Прошло много тихо-шумных периодов; я почувствовал, что пришло время, когда должны открываться ворота во внешнею Вселенную. Мне надо было сказать маминой Вселенной, что я готов, и оно открыло бы для меня створки ворот. Но я этого не сделал. В ярком свете ко мне явились ангелы с вестью о том, что если я начну прокладывать путь в земную жизнь, то Вселенная моей мамы будет разрушена. Мама будет жить в зателесной Вселенной только тогда, когда владельцы зателесных голосов помогут мне явиться. Я стал ожидать, когда меня заберут. Но никто не приходил за мной. Я пытался подавать знаки о своём желании выйти, но ни к чему хорошему это не привело: сумбурные движения ручками и ножками несколько раз обвили вокруг моей шеи пуповину. Моя плоть росла, а источник жизни моего тела стягивался на шее всё туже и туже. Моя плоть требовала всё больше и больше энергии, а Вселенная мамы давала мне энергии всё меньше и меньше. Я стал увядать.
   В шумный период у меня было видение, я увидел Вселенную в которой существовала Вселенная мамы. Мама находилась в палате с несколькими кроватями и тумбочками. Она сидела на одной из кроватей. Открылась дверь, в плату вошёл Ангел. Он о чём-то говорил с мамой сначала спокойно, потом его манеры изменились: он начал горячо наставлять, чуть ли не ругать маму. Это видение передёрнуло моё тело, мой околоплодный пузырь разорвался. Плавательная жидкость стала стремительно вытекать из маминого тела. Никто не забирал меня. Оставшись без жидкости с затянутой пуповиной на шее, моя душа стал покидать своё земное тело и мамину плоть.
   В моей груди что-то раскрылось, тело омыл воздух, в щелки глаз просочился свет; удушенный крик ознаменовал появление нового человека во внешней Вселенной.
   Десять месяцев мама вынашивала меня. С девяти до десяти месяцев она пролежала в роддоме на сохранении. Врачи отказывались делать кесарево сечение, ждали пока я сам начну рождаться. В конце июня старая акушерка, вышедшая на смену после двухнедельного отпуска, отругала маму за ничегонеделание. В этот же день у мамы отошли воды, но так как потуг не было, главврач сказал, что делать кесарево будет только вечером, может до этого времени сам родиться успею. Я не родился. Вечером маме сделали операцию. Я появился на свет с тяжёлой формой синей асфиксии. Первый раз вдохнуть бахти Мира было очень болезненно, но сегодня не замечаю, чем дышу по-настоящему. Теперь чрезвычайно болезненно бахти выдохнуть в Мир.