Харон на Ахероне

Эпиграф

Громада! Громада! Громада  –
У ног превеликий ров!
Не надо! Не надо! Не надо
Слов!

Тирада! Тирада! Тирада –
Напетая, как шаир!
Бравадой, бравадой, бравадой –
Мир!

Не надо! Не надо! Не надо
Искать благосклонность вод:
Награда, награда, награда –
Вот…

I
***
Не думай, что зря под пометкою «быль»,
Написана эта поэма
О том корабле, для которого киль
Не важен в кручении пены,

О тех моряках, для которых душа –
Начало томительных споров,
О тех берегах, на которых, дыша
Волнами, окажемся скоро,

О тех океанах, и реках, и горе…
Но пОлно! Пока что, друзья,
Есть возглас, застрявший, как косточка, в горле,
На весь океан прокричавший: «Земля!»

***
Как торс великана, гранитная глыба
Закрыла обзор кораблю,
Дала капитану минуту на выбор:
«Сверните, иначе сгублю!»

Гранитная глыба, как грудь великана,
Вздымалась от смеха в тот час.
Минута проходит – ни поздно, ни рано –
Волна прорезает каркас.

Гранитная глыба не думала даже,
Что есть непреклонная воля,
Нахмурила брови и чёрная сажа
Волнений окутала море,

И грузные тучи, сожрав паруса,
Спускались всё ниже и ниже,
И некто в плаще, под которым коса,
Шептала: «Не прячьтесь, увижу!»

Не знал капитан и не знал экипаж
– Не каменный берег, не риф  –
Надгробные горы разверзнут для нас
Проход в непридуманный миф.

II
На судне плыли только двое,
Один из них держал штурвал,
Ясоном славным гордо стоя,
Солёный воздух грудью рвал,

Гераклом сильным шёл в Лерней
И всяким сыном всех богов
Искал сражений – зла сильней,
Раз крепок телом и здоров!

Он был герой не тех историй,
Что нам в стихах донёс Гомер,
Он жил себе и мерно вторил,
Что нет ни бога, ни химер,

Ни судеб нет, ни жизни за
Чертою смерти в этом мире.
«А в мире том, куда глаза
Смотреть не могу?! Мысли шире!»

Неровной нитью лёг маршрут,
Корабль стойко мчался дальше.
«Душа тревожна – беды ждут…»
«Помилуй, друг, считаю фальшью
Душу».

III
***
Посмотришь вдаль – скала
Живёт в объятьях моря,
Дробясь в туман, волна
Кружит в ногах предгорья.

И пусть под мачтой вскормлены
Душа и бела кость,
И пусть измучен штормами,
Но в этих пенах – гость

Случайный, не хозяин!
– Стихий безумный бег –
Скала – жестокий Каин
(Не знает древний грек).

Не рай сарайной радости
Жнецов ржаных полей:
Такое место крадучись
Пройди ветров быстрей!

Не берег бренной бедности,
Не пышный сад – пустырь!
Вода морской надменностью
Полна, как тьмой упырь,

Вода на сём прибрежии
Атлантики мертвей,
Не внемли жажде, нежели
Послышится «Отпей»;

Не внемли жажде гибельной,
Не тронь рукой ИСТОК:
Обмана тихой выделкой
В утёс обряжен рок!

***
Раскат! Разгром!
Ничуть не мешкая,
За громом – шторм,
Скала с усмешкою:

«Корабль слаб!
Взорвусь от хохота!»
Из пенных лап
На отмель с грохотом

Легла без чувств
(Не зря «Икария»!)
«Мертва, не мчусь –
В огонь регалии!»

Плавучий дом
На сушу выброшен,
Скала о том:
«Давала выбор же!»

Плавучий храм,
Приют потерянных,
Погублен там –
На донном темени,

Где все и вся
Разбиты – вот они:
За смерть прося
Водоворотами,

Ударом волн
Сквозь борт на палубу,
Страданий горн
Из горла жалобой
Кричит!!!

… Вода
Смолкает медленно.
Молчит. Тропа
Ведёт расселиной
Меж гор. 

IV
И мы сошли на берег голый,
И нем корабль за спиной,
Желал сказать он: «Чужды горы…
Плывём назад! Здесь свет иной!»

Но тих и кроток прочный брус,
И парус был покорно спущен.
Забрав с собой походный груз,
Команда шла в лесную гущу

По острой гальке вверх по склону,
Ступая чётко – к шагу шаг.
Навстречу к ним идут колонны
Безлюдных стен, где жмётся мрак.

То чёрный тополь сделал город –
Массивный лес, гнетущий лес.
И я вошёл, и был я молод.
И друг вошёл, и друг исчез.

Корабль ждал, но ждал напрасно.
Настала ночь. Корабль ждал.
Стоял надменно он на красных
Рассветных вОлнах. Ждал и ждал.

V
Чёрный, чёрный, чёрный тополь
Длится тьмой древесных пик.
Точно меж равнин Акрополь,
Мёртвый лес на холм проник.

Нет ни слова, нет ни скрипа –
Слышен каждый сердца стук,
Нет ни клёна, нет ни липы –
Чёрный тополь, как паук,

Сеть своих ветвей раскинул,
Тянет в толщу вечных снов…
Вдруг споткнулся – лёг на спину,
Поднял смех злорадных сов.

Что за клад мы оба ищем –
Знает только спутник мой.
Лес крадётся, словно хищник,
Как грабитель за сумой.

Он кругом, везде и всюду,
Страж порядка сих земель.
«Скоро новый путь добуду!»
Лес всё гуще, всё темней.

«Может, хватит? Час неровен,
Завтра двинем, поздно ведь»
Чуть замедляясь у колдобин,
Друг сказал: «Стонать не сметь!»

VI
Стонали!.. Оба!.. Каторжным,
Оброненным, рабочим
Не стоном (криком надо же!),
А скользкостью заточин

Камней тропы нехоженой –
Ведь тень всегда ползёт,
Земля чужбин – рогожею
Устелена. Разлёт,

Разлад, разрыв, разорванность
Живого и теней,
Раскладом карт тасованных
Меж жизней и смертей.

Стонали!.. Небо плакало
Осколками вершин,
Не стоном – каплей лаковой
Над глоткою першил

Укор судьбе неведомой,
Судьбе – судье двоих,
Не стоном вслух – победою,
Ударом в грудь твоих

Ладоней, сжатых накрепко
Всем миром, всей страной,
(Не стоном!) острой паприкой
Названия такой

Страны, куда направились.
Стонали – вздохом тяжким.
Ночного мира занавес
Тащил к себе упряжки
Тумана.

VII Из дневника
Был мост железный в тёмной чаще,
Под ним играл в камнях ручей.
Холодный отблеск вод бурлящих
Сжимал сердца… Но отблеск чей?

Не твой ли свет, поток кипучий,
Пронзает плоть, как сталь копья,
Не он ли нас, двуногих, учит,
Что плоти нет: кто трезв, кто пьян –

Разбора нет в потоках оных;
Кто был, кто есть, кто в ввысь, кто в твердь –
Нельзя побрать закон законов:
Поток рождает жизнь и смерть.

Его цедит младенец малый,
Не кровь бежит по венам – он,
Весна и лето в водах талых,
И сам собой поток рождён. 

И в этой смене льдин водою,
Воды туманом, паром пар
Бессменно первых звёзд седое
Теченье сфер – бессмертный шарм.

VIII
Океан городов человечьих,
Отчего на братей не похож? –
Сединой серебристой отмечен,
Переломан, как нищенский грош,

Перебит, как старинное блюдце,
На осколки – от каждого часть
Отколоть –  до песка разобьются,
До последней субстанции (всласть

Разбивать), неделимое дробью
Поделить на течения рек,
Не водою наполненных – кровью,
По которой плывёт человек.

На течения делено – пять
По планете, что в воду концы.
Там где Лета и Стикс не отнять
Флегетон, Ахерон и Коцит.

Не разнять пятерых, как сестёр
Одногодок, друг в друга влюблённых.
…Расступается пагубный мор
Молчаливых пугающих сонмов
Рек…

IX
Здесь! Не напрасно за солнцем бежали
(Лучше сказать, от него)
«Мой капитан, неужели не жаль их?
Сколько людей полегло!»

«Слабым на палубе нечего делать!
– Пренебрежительный взгляд –
Помнишь, сказал, что не верю в бестельность,
Вот же тела их лежат:

Белые, хрупкие, бренные кости,
Только останки и всё,
Душ не заметил – с азартом и злостью –
Бог никого не спасёт!»

Воды шумели, играя в порогах,
Делали вид безобидный.
Двое философов (быть бы им в тогах)
Заняты вечною битвой.

«Только останки, сказали же сами,
Души уже далеко…»
Вдруг холодок колыхнул волосами,
Туча парит над рекой.

Найденный берег совсем не радушен,
Видно, не любит гостей:
Воздух тяжёлый до хрипа удушья,
Дым на небесном холсте.

Тёмные листья бормочут друг с другом,
Компас не знает сторон.
Рад капитан – и без капли испуга:
«Здравствуй, родной Ахерон!»

Из дневника
Он где-то взял для нас лодку,
Пришёл угрюм, но был горд.
Из волн морских мой друг соткан,
Теперь же стал из злых орд.

Велел закинуть в плот вещи,
А сам стоит и зрит вдаль,
Фонтаны брызг в лицо плещут,
Но этот плеск не как встарь.

Возьму с собой совсем мало:
Чернил сосуд, бумаг кипу,
Перо за ними вслед пало…
«Деньгу возьми!» – сказал хрипло.

X
Всплеск! Ни звезды не видать, ни погоста,
Мгла накопила дурманящий газ.
О, не лиричное место, а просто
Грот (Преисподней назвал богомаз).

Вёрст не измерить ни в толщу, ни вширь:
Пропасть бездонная там, не река,
Сотнями тысяч распластанных миль
Лента протянута – всплеск – велика!

Всплеск! Никакая громада холодная,
Та, что топила в пути корабли,
Русла такого, подчас, судоходного,
Сжать не сумеет. Руками гребли,

Всплесками вспененный всплеск всколыхнуть
Нужно бы – смерть по шипению шествует –
Шест прошуршал в каменистую муть
Дна ускользнувшего; рваными жестами,

Всплесками мёртвой воды Ахерона
Сильный гребец (океан заучил!)
Жизнь не удержит, а тяжесть навлона
Якорем тянет в пучину пучин.

Всплеск! Не взмолиться Гекате и Зевсу:
«О, задержите течение вод!..»
Камнем, упавшим со склонов отвесных,
Каждый познает безмолвный исход!

XI
В означенный час отворились ворота,
Багряные волны уносят кого-то,
И ветхое судно несётся в Аид…
Впервые без гнева Харон говорит:

«О ты, мореход, не цветком Персефоны,
Не блеском монет в путешествии оном
Меня, перевозчика душ, подкупил –
Своей неизменною верою мил.

Так знай же хоть здесь, за надгробной плитой:
С безверной душою и рядом не стой!
– Течение вторило голосу в тон –
Безбожник  для праведных – тот же Харон»

И больше ни звука никто не издал,
Лишь только ворчал Ахерона оскал,
Лишь только со стоном корабль тонул,
Лишь только воды нескончаемый гул…