Отмазался, хайбун

                I
Бывший зубной техник Хаим Певцов решил всё забрать с собой.
Он высверлил во вставных челюстях дырочки и вмазал тyда “брульянты” на сумму в 800.000 долларов.
Хаим составил завещание в котором завещал сыну свои cолидные счета, настоятельно попросил похоронить его с челюстями во рту и спокойно умер.

весенняя слабость
опущены веки—зияние
жирной точки

В подвале погребальной конторы Джордж Мукосей и Сыновья ацтек-нелегал Фернандо начал мыть отжившее тело Хаима из шланга.
Фернандо был молод. Его наняли недавно, и он старался.
Дряблый рот Хаима открылся, челюсти выскочили и распались. Фернандо надел резиновые перчатки и выбросил челюсти, потом пошёл в подсобку, взял замазку и заполнил рот Хаима, аккуратно сомкнув его губы. Хаим помолодел.
Через час пришли две русские хохотушки и стали пеленать Хаима в саван.
—Чего нету? Ааа...У мумий тоже нету, их пол по тазу определяют.
—Да ну тебя, мумиё!

вспухшие тучи...
Жизнь после смерти? Её, хм,
не было вовсе!

                II
Вот «жизнь» и «смерть» женского рода, «зачатие» и «рождение»—среднего рода, а само слово «род»— мужского. Род и бог...
Ты не подмазал врача, Алан Певцов, и вот папаша твой убрался.
Он жену сживал со света, а сын—его. Раны семьи, а у меня есть соль. Каменная соль.
Бог, он всё видит.
Бога нет.
Почему нет?
Бог был.
Был, был—да и сплыл.
Значит, когда рождаемся, то бог появляется, а, когда помираем, то он исчезает.
Вот и поворот на «кладб», стоп.
...ой, опоздаем! Да ладно, без нас не начнут. Мимо мчатся машины, не пускают. Час пик. Стоим, ждём, ждём, ждём...

букет хризантем:                помру, нет того света...
тогда  разозлюсь!