После грозы - 2

               
Провисла туча,  чуть ли не до крыш,
всей тяжестью своей, всей мощью брутто
и мой мажорный и весёлый стиш
скукожился и потускнел как будто.

И исхлестали струи весь газон,
сад онемел, гром прокатился гулко…
После грозы над городом  озон
заполнил тупички и переулки.

Мне стало веселей дышать и жить,
смотреть на чаек, вьющихся над молом,
и снова музы стали ворожить
с какой-то беззаботностью весёлой.

И я поверил, что с тобой опять
мы встретимся безудержно и шало,
и я уже сумею описать
всё то, что так томило и мешало.

Сама пойми, какой теперь резон
обиды ворошить, – смешно, нелепо.
После грозы над городом озон
принёс в кварталы свежесть моря, неба.

И я уже уверовал, что мы
поймём  друг друга и простим отчасти,
ведь в мире даже лучшие умы
проблем не избежали и несчастий.

Мы будем вновь  любить, смеяться,  жить,
смотреть на чаек, вьющихся над молом,
и снова музы будут ворожить
мне с прежней беззаботностью весёлой…



                ЛД, ,
Провисла туча,  чуть ли не до крыш,
всей тяжестью своей, всей мощью брутто
и мой мажорный и весёлый стиш
скукожился и потускнел как будто.

И исхлестали струи весь газон,
сад онемел, гром прокатился гулко…
После грозы над городом  озон
заполнил тупички и переулки.

Мне стало веселей дышать и жить,
смотреть на чаек, вьющихся над молом,
и снова музы стали ворожить
с какой-то беззаботностью весёлой.

И я поверил, что с тобой опять
мы встретимся безудержно и шало,
и я уже сумею описать
всё то, что так томило и мешало.

Сама пойми, какой теперь резон
обиды ворошить, – смешно, нелепо.
После грозы над городом озон
принёс в кварталы свежесть моря, неба.

И я уже уверовал, что мы
поймём  друг друга и простим отчасти,
ведь в мире даже лучшие умы
проблем не избежали и несчастий.

Мы будем вновь  любить, смеяться,  жить,
смотреть на чаек, вьющихся над молом,
и снова музы будут ворожить
мне с прежней беззаботностью весёлой…