После дождя

Развесил дождь чарующую негу,
сберечь бы тишь и, закатав рукав,
черпнуть воды зеркальной – цвета неба
и край от дымки, там, где спит река.
Не плачут ивы и не прячут лица,
не видно звёзд из вымытых окон,
и даже крик заговорённой птицы
далёким эхом возвещает сон.
Пустынный мост так призрачен и таен,
за поворотом – тихая скамья,
а там огни в дали знакомой тают,
и пар земли, нагретый на камнях.
Изгиб ведёт к хребтам забытых зодчих,
встают ступени в горную гряду.
И фонарей задумчивые очи
горят чуть мягче в городском саду.
Живой туман, ни гари, ни отравы,
густая ночь повсюду растеклась.
И два ежа, шурша, по многотравью
спешат и знают что-то выше нас.
Умолкло пламя в человечьем гроте
о тех, кто пал не сердцем – головой.
И колокольня не звонит по ком-то,
но слышен голос памяти живой.
Росой дрожит оставленное время
на бусах трав у лиственных шатров.
Вернулся воин – без меча и шлема –
остывший город от больных костров.
Омыты буквы на гранитном сколе,
на спинах крыш – небесная сума.
Смотритесь в ночь – без зависти и соли,
как синь смирила громкие дома.
Каким полотнам это чудо вверить,
переложить в стихи, на голоса?
Всё из дождя – живое: люди, звери,
и это небо, и твои глаза…
(23.06.15.)