Рождён для света. 11 сцена. Чёрные вести

      Вечер 21 февраля 1677 года. Амстердам.
    Богатая гостиная  барона Генриха фон Шаллера.Его гости -
    ученики-друзья Б.Спинозы,как и сам хозяин:
      Ян Максимилиан Лукас, писатель-философ, биограф голландского
    мыслителя, предполагаемый автор трактата "Мысли Спинозы".
      Ерих Иеллес, издатель, в т.ч. прижизненных и посмертных книг
    сочинений философа.

          ШАЛЛЕР:
  -Друзья, прислал письмо нам Мейер.

          ИЕЛЛЕС:
  -Так зачитай его скорее!

          ШАЛЛЕР(достает из бюро письмо - читает):
  -Мир,братья вам! Дела плохи в Гааге.
  В душе моей царит тоска
  Наш Бенто мучится, страдает, как на плахе...
  С времён  Ибн-Сины минули века,
  Но разве преуспела медицина?
  Ему хотя бы чуть добавит сил!
  Теряет человечество такого сына,
  Когда он главного ещё не совершил!
  Чтоб нужное найти лекарство,
  Перевернул всё наше государство,
  Чтоб он как можно больше жил...
  Увы, он обречён, врачам поверьте.
  Но друг наш и не думает о смерти.
  Составил грандиозный план,
  И в нём - различные по важности работы,
  В числе их -"Философия Природы"...
  Ну почему ему ещё с десяток лет не дан?.."
     (Все опечалено задумались)

         ЛУКАС:
  -Учителя не станет? Верится едва...
  Он мне стихи Франческо Доллателло,
  То-есть свои, читал не раз. Вы вдумайтесь в слова -
  Они возносят дух и духа дело:
  "Зачем,Господь,
  Терзаешь плоть,
  А разуму даёшь такую силу?
  Я б столько дел
  Свершить сумел,
  Когда б меня не гнал в могилу!
  Но никогда -
  Пускай беда
  В дверь преждевременно стучится -
  Я не сломлюсь,
  И в сердце грусть
  Моём, клянусь, не поселится.

  Трудиться буду неустанно,
  Чтоб познавать Природы тайны.
  И открывать я не устану
  Любых людских сообществ тайны.

  Не для себя
  Стараюсь я:
  Землянам всем мои открытья,
  Чтоб род людской
  В Век Золотой
  Своё ускорил бы прибытье,
  Где - Доброта,
  Душ Теплота;
  Где злобы нет;
  Где - Правды свет;
  Где разум - жизни всей мерило.

  Коль пламя слов
  Моих трудов
  Людей чуть сделает добрее,
  Живу не зря,
  И жизнь моя
  До дней последних смысл имеет."

          ШАЛЛЕР:
  -Любого может удивить
  Его талант - светло и мудро жить.
  Того, что выпало ему, и доли сотой
  Хватить могло бы, чтоб кого-то
  В брюзгу и нытика бесспорно превратить.
  Гонения властей,
  Церковников любых мастей,
  И гибель покровителей,учеников, друзей
  да с молодых лет злой недуг
  Не пошатнули в нём могучий, светлый дух.
  Он - добр и преисполнен к ближнему заботой. -
  Рождён был для высокого полёта.

          ЛУКАС:
  -Насколько знаю, от него ни друг, ни нЕдруг
  Ни разу жалоб не слыхал.
  Вознёсся он гигантски кедром
  Среди враждебных скал,
  Где - каждодневно ветра шквал.
  И всё ж поверить трудно, чтобы кедр наш пал...

          ИЕЛЛЕС:
  -На нас, действительно, ветры чёрные:
  Идёт беды за валом вал:
  Наш уличный Философ Адриан
  Вчера был стражей схвачен
  и заключён в тюрьму.
  Я хитростью сумел  к нему
  Проникнуть в камеру,
  Мол, узником солидный долг мне не оплачен,
  И дать пришлось "на лапу" кой-кому...
  Ход всех допросов Адриана многозначен.
  Неимоверно тяжко там приходится ему.
  За мужество своё он восхищения достоин.
  Однако он не о себе,
  А о судьбе
  Учителя обеспокоен.
  Прощаясь, он тайком вручил записку мне.
  Прошу внимания: ведь в ней
  Для нас всех вместе
  Огромно важности известие...

          ШАЛЛЕР:
  -Ты что затих,
  Ярих!
  Скорей читай -
  Нас не терзай.

          ИЕЛЛЕС(читает):
  -"Друзья!Один из мракобесов,
  Который здесь имеет вес,
  Сказал мне, что готовится процесс,
  Который станет самым главным из процессов:
  На этот раз Спиноза будет обвинён как враг
  Республики и церкви -всех устоев государства.
  Мол, "Ты же, Адриан Курбах,
  Чтоб избежать дальнейших пыток и мытарства,
  Обязан не за страх,
  А покаянной совестью предстать орудьем обвиненья.
  Два дня даём тебе на размышленья.
  Одумайся,заблудший сын!
  Да вразумит тебя Господь.Аминь"
  Они пускаются на ухищренья,
  Чтоб обвинить Спинозу и его ученье.
  Меня им не склонить
  Предательство свершить!
  Да лучше мне не жить,
  Чем гнусность эта.
  Прошу вас поспешить
  До выпуска декрета
  Спинозу от угрозы оградить."

          ШАЛЛЕР:
  -Чему потворствует наш магистрат?
  Бесчинствуют церковники, террор творят.
 
          ИЕЛЕС:
  Не магистрат. Синод да принц - Его Величество...

          ШАЛЛЕР:
  -Полвека от времён испанского владычества
  Не знал такого зверства наш народ.

          ИЕЛЛЕС:
  -Таков в дни наши обстоятельств оборот.
  И вес негодаваний - легче дыма.
  Нам срочно что-то предпринять необходимо.
  Решить, к примеру, Бенто
  Надёжно спрятать где-то...

      (Входит почтальон и вручает пакет ШАЛЛЕРУ.
       Остальные - воплощение внимания и тревоги.
       Когда почтальон ушёл, хозяин дома вскрывает
       пакет)

          ШАЛЛЕР(пробежав глазами послание):
  -Друзья,крепитесь: к нам пришла беда.
            (пауза)
  Нас Бенедикт покинул навсегда.
         (Троица, встав, замерла)
  Ван-Спик post skriptum приписал:
  "Философ жил светло и умер
  С улыбкой доброй на устах".
 
          ЛУКАС:
  -Для мудреца
  Нельзя представить лучшего конца.
  Он встретил смерть свою с открытою душой
  Он будто сам пожертвовал собой
  для тех врагов своих, которые
  Себя бы обрекли
  На вечное проклятье и позор,
  Когда бы, как замыслили,
  Его судом убили б,
  Как некогда Сократа.
  Он умер тихо и светло -
  Без громкого процесса.
  Уверен, память светлая о нём
  Переживёт века,
  Какою б злобной клеветой
  Враги его ни очернили.
  Его учение прославится
  Великими учениками,
  Такими,как Курбах, готовыми
  Пойти на пытки, даже на смерть,
  Но не предать его.

      Занавес